— Подумать только, а ещё морковку у меня с рук ели!
— И мою капусту! Они, вообще, слово «человечность» знают?
— Ну так они же кони...
— Кони? Тогда у них не «человечность», а «коняшность»?
— Подумать только, а ещё морковку у меня с рук ели!
— И мою капусту! Они, вообще, слово «человечность» знают?
— Ну так они же кони...
— Кони? Тогда у них не «человечность», а «коняшность»?
Ты не знаешь, как сильно он ценил ваше общество. Вы все обращались с ним как с собакой, а он любил вас, как братьев, и отдал бы жизнь за каждого из вас. Но вы все были слишком поглощены своим величием, искали какую-то дурную великую миссию. И при этом забыли о простых ценностях человеческой жизни...
Человеку видно никуда не уйти от того, что в нём есть человеческого... Душа гаснет и сжимается. Сжимается и твердеет. Но у каждого есть предел. Предел сжатия.
— Мы обязаны вам, — сказал отец.
— Когда приходит смерть, стоит ли считаться, — сказал Уилсон. И Сэйри подхватила:
— Стоит ли считаться.
Способность переживать чужую боль, как свою, — вот важнейшее отличие человека от животного.
Он понимал, что лишает себя последней возможности сохранить честь и достоинство, но...
Есть вещи, которых человек просто не может сделать. Не может, и всё, что бы ни стояло на кону. Потому что после этого уже не идет речь ни о чести, ни о достоинстве — ты просто перестаешь быть человеком.
Хорошо бы где-нибудь отыскать людей, подумал он. Для начала просто людей – чистых, выбритых, внимательных, гостеприимных. Не надо полета высоких мыслей, не надо сверкающих талантов, не надо потрясающих целей и самоотрицания Не нужно еще, чтобы они были принципиальными сторонниками или противниками чего-нибудь. Не нужно, чтобы они были принципиальными противниками пьянства, лишь бы сами не были пьяницами. Не нужно, чтобы они были принципиальными сторонниками правды-матки, лишь бы не врали и не говорили гадостей ни в глаза, ни за глаза. И чтобы они не требовали от человека полного соответствия каким-нибудь идеалам, а принимали и понимали бы его таким, какой он есть… Боже мой, неужели я хочу так много?
Только когда люди одиноки, когда потеряли любимых и больше у них ничего нет, когда они никому не нужны и никто их не любит, лишь тогда они теряют свою человечность.
Религия — это личное дело отдельного человека, его сознания. А сознание у всех разное. Поэтому, если кому-то нравится концепция Бога — создателя, практикуйте ее. Если ближе теория закона причины и следствия — пожалуйста. Ну а если вам и это не нравится, оставайтесь неверующим. Вообще, до тех пор пока вы честный, искренний и сострадательный, но при этом неверующий, мне это только нравится.
Понимание, сочувствие, доброта, любовь — это единственные идеалы. И когда мы предаём их, мы становимся теми, кого мы презираем. И мы теряем нашу человечность, и тогда после нас в мире остаётся лишь насилие и разрушение.