– Вы были неисправимым бабником до встречи с Кэтрин Беккет. Что поменялось?
– Я в неё влюбился.
– Вы были неисправимым бабником до встречи с Кэтрин Беккет. Что поменялось?
– Я в неё влюбился.
— Хави, я в порядке.
— Ты не в порядке. Ты просто пытаешься вести себя так, будто ты в порядке.
Ты же не живешь. Ты скрываешься. Знаю, тебе снаружи не так легко. Но все самое важное происходит именно там.
– Никки, почему ты меня не остановила? Я думал, ты меня остановишь.
– Скажи мне, где ты.
– Ты придёшь одна.
– Да, только ты и я. Мы разберёмся. Я помогу тебе, доверься мне.
– Скажи мне... каково это — знать, что ты проиграла?
Существует Санта Клаус или нет, я не поэтому люблю Рождество. Когда я был ребенком, независимо от того, как бы плохо ни обстояли дела, моей матери всегда удавалось сделать рождественский сочельник волшебным. Каждый год она разыгрывала «Щелкунчика». И я думал, что если она делает это в нашей крохотной квартирке, когда мы совсем одни и у нас почти нет денег, это давало мне надежду, что все образуется. Я люблю это чувство, это ощущение надежды. Знаешь, это безумие. В одну из самых коротких и темных ночей года люди всех религий отмечают торжество света. Плюс, кто же не любит подарки?
Ну, мы можем придумать любую причину, когда те, кого мы любим, внезапно обращаются против нас.
— По доброй воли рискнуть всем, чтобы вызволить любимую из тюрьмы... Это и есть настоящая любовь!
[спустя некоторое время]
— Грег рискнул всем ради нее, будь мы на месте Эми, мы бы сгнили в тюрьме.
— Говори за себя, брат, я бы сбежал!
— Бросив меня?
— Закон джунглей — каждый сам за себя.
— Надо же, друзья познаются в гипотетической тюрьме...
— Не бойся, Касл, я бы тебя вытащила.