А хочешь знать, что страшнее всего? Я не уверен, что и сейчас в реальном мире.
[От собственного крика наконец просыпается по-настоящему]
А хочешь знать, что страшнее всего? Я не уверен, что и сейчас в реальном мире.
[От собственного крика наконец просыпается по-настоящему]
— Итак, сколько у тебя штрафов?
— Нисколько!
— Сколько у тебя их было бы, если бы твой отец не помог тебе избежать их?
— С-семнадцать...
— Лиам, теперь мы братья!
— Чего?! О чем ты говоришь?! Мы едва знакомы, и ты укусил меня...
— Укус — это подарок!
— Скотт, завязывай... Прошу, завязывай... А ты... мы же пытаемся помочь тебе, коротышка!
— Похищая меня?!
Если ты тронешь хоть один прекрасный янтарный волосок на её голове, я превращу твою маленькую волчью задницу в меховую шубу и подарю ей на день рождения.
– Я никогда не врал о том, зачем приехал в Бейкон Хиллс. Я тут ради стаи. Я пришёл за койотом-оборотнем. Тем, чей главный инстинкт – это убивать. Пришёл за банши, девушкой, окружённой смертью. Пришёл за тёмной кицунэ. За бетой с проблемами самоконтроля и за пустым Стайлзом. Вот такую стаю я хочу. К сожалению, для Скотта в ней нет места. Твоё сердцебиение учащается, Стайлз. Не потому, что ты боишься. Ногицунэ больше нет... но на твоих руках больше крови, чем всех нас.
– Тогда её будет ещё больше.
Ненавижу койотов: просто у них такой вой, словно какое-то животное избивают кувалдой.
— А может, чтобы удержать этого мелкого засранца от убийств усыпим его хлороформом и сбросим на дно озера?
— Я за!
— Ты поймал каждый бросок.
— Я был на воротах.
— Но ты не пропустил ни одного броска.
— Ну да, я же был вратарем. Вы, ребята, вообще играли в эту игру раньше?
— Кто это?
— Это Мередит. Она немного странная.
— Нет, это ты немного странный. Она очень странная.