— Я так понимаю, Пенни, тебе хочется узнать о флагах побольше?
— Да. Ты даже не представляешь, сколько раз на крутых тусах заходила речь о флагах, а я не могла поддержать разговор.
— Я так понимаю, Пенни, тебе хочется узнать о флагах побольше?
— Да. Ты даже не представляешь, сколько раз на крутых тусах заходила речь о флагах, а я не могла поддержать разговор.
— Вспомнила день, когда мы познакомились.
— Это был полдень понедельника. Ты ела с нами индийские блюда.
— Даже не верится, уже восемь лет прошло.
— А ты по-прежнему ешь нашу еду.
— Я всегда мечтала о сестре!
— Правда, почему?!
— Я тебя тоже люблю, Шелдон.
— Правда, почему?!
— А разве на кубке физики побеждает команда, которая больше всех веселится?
— Ладно, попробую объяснить по-другому: ты всех раздражаешь и никто больше не хочет с тобой играть!
— Это диктаторский режим какой-то: ты должен взять отпуск, ты должен получить удовольствие, ты должен наслаждаться жизнью...
— Плохо ты, видать, знаком с диктаторским режимом.
То есть я не могу стать Зеленым Фонарем, если меня не выберут хранители У. Но при наличии стартового капитала и подходящей лаборатории я могу стать Бэтменом.
— А что тебя заставляет улыбаться, Леонард?
— В последнее время? Да ничего!
— Это всё из-за конфликта, который возникает между твоим желанием найти свою половинку и единогласным решением всего женского рода не допустить подобную возможность?
Когда мы убиваем в детях способность критически мыслить, говоря, что кролики появляются из шляп, мы создаем взрослых, которые верят в астрологию и гомеопатию.
— А это подлежит обсуждению?
— Нет!
— А решение о том, что это не подлежит обсуждению, подлежит обсуждению?