Леонард МакКой

— Господи, Боунс, что же я наделал?

— То, что ты всегда делаешь. Превратил смерть в шанс бороться за жизнь.

— Я допустил ошибку в вычислениях.

— Это, должно быть, историческое событие.

— Ты сделал все, что мог.

— Иными словами, абсолютно ничего.

— Капитану грозит профессиональная смерть, а вы тут сидите и играете в шахматы с компьютером?

— Совершенно верно.

— Мистер Спок, вы самый хладнокровный человек на свете!

— Спасибо, доктор.

— Кажется, принцип случайности сработал в нашу пользу.

— В переводе с вулканского английского — нам повезло.

– Информация о Земле говорит сама за себя, – раздался тонкий, злобный голос Селва.

– Никакая информация не говорит за себя, – парировал Маккой. — Люди говорят, вулканцы говорят… Идиома «говорит сам за себя» почти всегда означает: «Если я не скажу ничего об этом, никто ничего не заметит».

— Забавно. Шеф Вандерберг сказал о хортах то же самое, что мать хорта сказала мне о людях. Внешность гуманоидов вызывает у неё отвращение, но она надеется к ним привыкнуть.

— Она так и сказала? Скажите, она ничего не говорила по поводу ваших ушей?

— В общем-то нет. Но у меня сложилось впечатление, что в людях они ей понравились больше всего. Я не решился сказать, что они есть только у меня.

— Ей и правда понравились ваши уши?

— Капитан, хорта — очень умное и чувствительное существо с безупречным вкусом...

— Потому что вы ей понравились?

— Знаете, капитан, моя скромность...

— Не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок. Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.

— Капитан, не вижу причины стоять здесь и слушать оскорбления.

— Вы в библиотеке?

— Нет, мы в пустыне с арктическими характеристиками...

— Здесь холодно!