Эми Понд

— Я в будущем... Вперёд на сотни лет в будущем! Я была мертва на протяжении веков!

— О, как мило. Да ты оптимистка.

Все друзья, которых ты забудешь, мелькают как светлячки. Наверно, ты их почти не замечаешь.

— Я начала думать, что возможно, ты просто сумасшедший с будкой.

— Эми Понд, есть кое-что, что ты должна понять. Это важно, и твоя жизнь будет зависеть от этого. Я определенно сумасшедший с будкой.

— Вне всякого сомнения, вы точно его [Доктора] жена.

— О, Эми, Эми, Эми... ты правда думаешь, что всё так просто?

— А-га.

— Ты умница. Не скажу, что ты права, но ты однозначно умница.

— Обязательно флиртовать именно сейчас? Мне казалось, что я должна быть первой в списке приоритетов.

— Да! Точно. Извини. Как я уже говорил, моя шаловливая подруга убьет первых троих атакующих + вон того сзади. Так что, может, вы хотите потянуть соломинку или проголосовать? Или вы можете послушать минутку, потому что я очень хочу принять вашу полную капитуляцию и отпустить вас с миром. Да, вы вмешивались в человеческую историю на протяжении тысячелетий, да, люди страдали и умирали, но что толку в двух сердцах, если не можешь позволить себе иногда побыть милосердным? О… Тишина. А Вы серьезно настроены, да? Ладно, вы меня подловили, я вру. Я не собирался вас отпускать. Хорошая идея, но сегодня не Рождество.

— Что ж, пойду, прогуляюсь. Если буду постоянно торчать дома, то вызову подозрение у типа наверху, он заметит меня.

— Футбол! Отлично, молодец. Это вполне нормально.

— Да, футбол, он весь такой уличный. Итак, футбол — это тот, который с палками, да?

— Привет, Эми, дорогая. Ты теперь в полиции работаешь?

— Да, иногда.

— Я думала, ты была медсестрой.

— Я могу быть медсестрой.

— Или даже монахиней...

— Я совмещаю...

— Что случилось?

— Да так… всякое… мы разошлись, что поделать?

— А что я могу сделать?..

— Ничего. Это не из тех вещей, которые ты можешь поправить так, как поправляешь свою бабочку. И не надо смотреть на меня щенячьими глазами, бродяга. Это жизнь. Просто жизнь. Та штука, которая проходит, когда тебя нет.

— Удивительно, не так ли? Вся эта боль и страдания... и одиночество... и всё это лишь сделало его добрее.

— Но ты не могла знать его реакцию.

— Не могла. Но я видела это раньше. Очень-очень старый, очень-очень добрый и самый-самый последний в своём роде. Немного знакомо, не так ли?

— Не совсем уверен, как долго...

— Два года...