Дюк

— Но они же не из царской семьи!

— Это не имеет значения.

— Эмиграция не поверит в них!

— А это вопрос рекламы.

Здесь как в армии, действует акулья мораль: пожирай раненых. В закрытом обществе, где виновен каждый, единственное преступление — попасться. В мире воров единственный смертный грех — глупость.

— Справедливость? Нет в Америке справедливости. Существует только одна справедливость. Спроси семью Кеннеди, спроси мертвых, да любого спроси!

Дюк встал с кресла качалки... и достал пушку сорок пятого калибра.

— Вот она. Это и есть единственная справедливость в Америке. Это единственное, что понятно любому.

— Справедливость? Нет в Америке справедливости. Существует только одна справедливость. Спроси семью Кеннеди, спроси мертвых, да любого спроси!

Дюк встал с кресла качалки... и достал пушку сорок пятого калибра.

— Вот она. Это и есть единственная справедливость в Америке. Это единственное, что понятно любому.

Она была приятней декабрьского загара, красивей шестерки белых коней, скачущих по низкому зеленеющему холму. Такие мысли пришли ему в голову. Они начали причинять ему боль. Он поспешно улизнул. Но дверь закрыл очень тихо.

— Когда же наступил вечер, приступили к нему ученики и сказали: место здесь пустынное, время позднее, отпусти народ в селение, чтобы он купил себе пищи.

— Мы здесь стоим четыре часа. Надеюсь, он не собирается рассказывать Библию до конца?

Колдовство! Я знал, что здесь творится что-то подозрительное.

— Их Высочества – претенденты на Российский престол!

— Пусть входят по одному…

Будьте готовы ко всему. Если натолкнетесь на Королеву — постарайтесь положить конец этой зиме.

— Сынок, почему люди хотят ударить нас своими машинами?

— Это потому, что они несчастливы, мама, а несчастным людям нравится портить вещи.