— Но они же не из царской семьи!
— Это не имеет значения.
— Эмиграция не поверит в них!
— А это вопрос рекламы.
— Но они же не из царской семьи!
— Это не имеет значения.
— Эмиграция не поверит в них!
— А это вопрос рекламы.
— В чём дело, мадемуазель?
— К сожалению, Ваш дядя не хочет Вас видеть.
— Он немного странноват, мама говорила… И всё же я войду к нему! [раздаются два выстрела]
— Не советую, мсье.
— Боря! У нас к тебе дело. Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось бежать отсюда за границу?
— Мне и здесь хорошо.
— Но ты можешь себя представить на месте такого человека?
— Нет.
— Боря! Ты завязал, товарищи это уже поняли. Боря, это серьезно.
Корону украли совсем не для этих олухов! Есть покупатели побогаче!.. Те, что могут заплатить доллары! И послать за короной пароход с очаровательным названием… [мсье Дюк стреляет, Кудасов падает мёртвым.]
— Что, теперь все русские живут в Париже?
— Да, мадам.
— А кто же там борется с большевиками?
— Теперь никто, мадам.
— Я всегда говорила мужу: Пока ты играл в бридж, в мире что-то произошло.
— Я обеспечиваю безопасность. Вы откроете витрину с короной.
— Проще говоря, шеф — наводчик, Вы — на шухере, а я горю, как свеча.
— Проще, дорогой. Где шеф?
— Шеф появится в последний момент. Он законсервирован.
— Законспирирован, Вы хотите сказать?
— Господин полковник! Чекисты!
— Великие воины ислама, во имя Аллаха, гоните эту красную сволочь с нашей родной земли!
— Для начала я бы спрятался в катакомбах, потом сел на заграничную посудину и ушел.
— Есть выходы из катакомб у моря?
— Он спрашивает...
— Много?
— Ты спрашиваешь меня, сколько есть выходов из катакомб у моря? Фима знает пять, я двенадцать, а мой папа, который там жарит бички – восемьдесят шесть.