князь Нарышкин

— Боря! У нас к тебе дело. Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось бежать отсюда за границу?

— Мне и здесь хорошо.

— Но ты можешь себя представить на месте такого человека?

— Нет.

— Боря! Ты завязал, товарищи это уже поняли. Боря, это серьезно.

— Бонжур, дорогой.

— Извольте говорить пароль. Мы здесь не яблоками торгуем, а делаем политику.

— Боря! У нас к тебе дело. Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось бежать отсюда за границу?

— Мне и здесь хорошо.

— Но ты можешь себя представить на месте такого человека?

— Нет.

— Боря! Ты завязал, товарищи это уже поняли. Боря, это серьезно.

— Бонжур, дорогой.

— Извольте говорить пароль. Мы здесь не яблоками торгуем, а делаем политику.

— Так ведь ее уже украли, господа!

— Где корона? Я ни черта не понимаю!

— Нас одурачили, мон шер! Я думаю, шеф пришел, не в последний момент.

— Передайте мсье Дюку, что я это делаю не ради денег.

— Я часто задаю себе вопрос. Зачем мы все это делаем, если не ради денег? Во имя убеждений?

— Мои убеждения, как и все самое святое, остались в прошлом.

— Вот во имя этого прошлого.

— Для начала я бы спрятался в катакомбах, потом сел на заграничную посудину и ушел.

— Есть выходы из катакомб у моря?

— Он спрашивает...

— Много?

— Ты спрашиваешь меня, сколько есть выходов из катакомб у моря? Фима знает пять, я двенадцать, а мой папа, который там жарит бички – восемьдесят шесть.

— Проще, дорогой. Где шеф?

— Шеф появится в последний момент. Он законсервирован.

— Законспирирован, Вы хотите сказать?

Это мой старый друг Боря – бывшая гроза Одессы, по кличке «Ленивый».

— Как насчет уголовника?

— Шеф сказал — пусть будет уголовник.