Дочь

Мне очень не нравился взгляд, которым она смотрела на его дом. Это холодное спокойствие едва ли говорило о здравом рассудке, — мать напоминала ястреба, терпеливо караулящего добычу на расколотом молнией дереве.

— Ишь, как выводют, шельмы!

— Фи, папа! Ну какой у вас дурной скус! Это ж Ванька из слободки горло дерёт!

— О! Заслушалси, старый пень! Напушшал дыму, с кровопивцами!

Тебе отдать велел он это серебро, за то, что был хорош ты до него, что дочку за ним пускал таскаться, что ее держал не строго.

Месть ослепительно сверкала у нее внутри. Мне было ясно видно ее — драгоценный камень, сапфир цвета холодных озер Норвегии.

— Папа, я покакала!

— Поздравляю!

— Он хочет жениться на тебе.

— Но я его в жизни не видела!

— Какая разница?

— Ты готов продать меня незнакомцу?

— «Продать»? Кто сказал «продать»? Я сам ему заплачу!