Антон Городецкий

— Городецкий, почему ты так не любишь простых решений?

— У них обычно сложные последствия...

Костюм меня уже ждал. И портной, недовольно бурчащий, что шить без второй примерки — все равно что жениться по залёту. Не знаю. Если бы все браки по залету были так удачны, как этот костюм, то количество разводов сошло бы на нуль.

— Хочешь стать человеком? Ну так и веди себя по-человечески!

— А разве вы ведете себя по-людски? Он меня любил, а вы отдали меня ему, как пищу. А потом еще убили его — ты убил... Вы, Светлые, добрые — которые решили, что вправе хранить мир от Тьмы... Где вы были, когда пили мою кровь? Почему я теперь не могу это сделать, а?

— Потому что я не дам тебе это сделать.

Я желаю тебе только одного. Я желаю тебе научиться прощать.

— Есть вещи, которые исправить нельзя, — согласился я.

А про себя добавил: «Но есть и те, которые исправить можно».

Если дети — цветы жизни, то этот ребенок был цветущим кактусом.

В конце концов, служба есть служба. Она и опасна, и трудна. И на первый взгляд как будто не видна. Должна быть материально поощрена.

Какая разница, для чего, — каждый найдёт, как употребить обретённое могущество.

— Рискуешь, — вымолвил Гесер, глядя на меня.

— Если позволите, шеф, то рискну, — сказал я, вставая. — Звоните, пишите, шлите телеграммы. Посылки не забывайте.

Правда может быть злой и лживой во многих случаях. Например, если сказать лишь половину правды. Сказать, что не хочешь разговаривать, и не объяснить — почему.