— Городецкий, почему ты так не любишь простых решений?
— У них обычно сложные последствия...
Как было бы здорово, оставайся всё и всегда таким же простым и ясным, как в двенадцать или двадцать лет. Если бы в мире и впрямь было лишь два цвета: чёрный и белый...
Может, стоило и Иным раскрыться? Ну, в пятнадцатом веке – рано, нас бы жгли на кострах. И в двадцатом могло нехорошо получиться. А в двадцать первом-то чего? Гомосексуализм – можно и почти что нужно. Черный, желтый цвет кожи – прекрасно. Отсутствие конечностей, тяжкие болезни – повод максимально втянуться в общественную жизнь. Любые религии, почти любые убеждения (ну, конечно, если ты в Европе проживаешь).
— Рискуешь, — вымолвил Гесер, глядя на меня.
— Если позволите, шеф, то рискну, — сказал я, вставая. — Звоните, пишите, шлите телеграммы. Посылки не забывайте.
— Доброе утро, Арина, — сказал я, глядя на ведьму. — Извини, что разбудил.
— Извиненьками не отделаешься, — сказала ведьма.
Надя вздохнула и принялась ковырять омлет. Пробормотала:
— Соли мало.
— Соль вредна для здоровья.
— И подгорел.
— Активированный уголь полезен для здоровья.
— ... просьба Гесера и Завулона о помощи была нами услышана и принята положительно, — улыбнулась ведьма.
— Но? — спросил я. — У тебя где-то на кончике языка застряло «но». Скажи его скорей, а то можешь поперхнуться.
— Иди, Антон. Я позвоню тебе завтра утром.
— Мой номер...
— Знаю я твой номер. — Она вздохнула. — Иди уж. Ты тут всё-таки натоптал, а мне ещё пол мыть. Нянечек не хватает, уборщиц не хватает, зарплата в садике маленькая. Ты же за швабру не возьмёшься? Тебе мир надо спасать. Вот и иди, спасай.
– Что там нынче творится – дрянь, да в девятнадцатом при Симон Васильиче и не такое бывало, – сказала Хохленко. – А что, где-то лучше? Русская дурь да пьянство? Американское чванство и лицемерие? Европейское фарисейство? Азиатская жестокость?
– Это все люди, – сказал я.
– А мы лучше? – спросила ведьма. – Что наши, что ваши… Может, и пускай оно, а?
Я перевел взгляд на полуоткрытую дверь спальни, где лежали в своих кроватках дети. Свешивались из-под одеял ручки-ножки, валялись на полу носки и сандалеты.
– Они тоже виноваты? – спросил я. – Им тоже умирать?
– Всем когда-то умирать, – ответила ведьма. – Они, может, и не виноваты, но это пока… Все рано или поздно будет… Сто лет назад я бы парочку из них точно в поросят превратила, от греха подальше.
Cлайд с цитатой