Ты серьёзный, как надгробие.
— Городецкий, почему ты так не любишь простых решений?
— У них обычно сложные последствия...
Ты серьёзный, как надгробие.
— Городецкий, почему ты так не любишь простых решений?
— У них обычно сложные последствия...
— Иди, Антон. Я позвоню тебе завтра утром.
— Мой номер...
— Знаю я твой номер. — Она вздохнула. — Иди уж. Ты тут всё-таки натоптал, а мне ещё пол мыть. Нянечек не хватает, уборщиц не хватает, зарплата в садике маленькая. Ты же за швабру не возьмёшься? Тебе мир надо спасать. Вот и иди, спасай.
— ... просьба Гесера и Завулона о помощи была нами услышана и принята положительно, — улыбнулась ведьма.
— Но? — спросил я. — У тебя где-то на кончике языка застряло «но». Скажи его скорей, а то можешь поперхнуться.
— Рискуешь, — вымолвил Гесер, глядя на меня.
— Если позволите, шеф, то рискну, — сказал я, вставая. — Звоните, пишите, шлите телеграммы. Посылки не забывайте.
— Доброе утро, Арина, — сказал я, глядя на ведьму. — Извини, что разбудил.
— Извиненьками не отделаешься, — сказала ведьма.
Самое худшее, что только может придумать беглец, — это спрятаться. Единственное спасение беглеца — бег, прятки — не более чем детская забава.