Анита Блейк

Если кого-то любишь, то не надо всегда быть скабрезной или остроумной, иногда можно просто быть собой, и сказанное в нужный момент «о'кей» оказывается сладкозвучнее любой поэзии и может значить больше всех на свете постельных слов.

Все неприятные эмоции я стараюсь прятать под злостью, когда удается.

Если вас раньше слишком часто били, любая протянутая рука будет казаться вам занесённым кулаком.

— Я знаю, ты не любишь сознаваться, что эта французская кофеварка тебе нравится, но это так.

— Она мало кофе даёт за один раз.

Даже сама я услышала, как это прозвучало сварливо.

— Скажу Жан-Клоду, что ты хочешь настоящую, большую кофеварку.

Он это произнёс с абсолютно каменной мордой, и только искорки в глазах и чуть приподнятые уголки губ выдали, что сейчас он ещё что-то добавит.

— Двуспальную.

Он скрылся за дверью раньше, чем я успела закрыть рот и решить, рявкнуть на него или засмеяться.

Горькая эмоциональная правда грызла меня сильнее, чем секс с человеком, которого я не люблю.

Жизнь идёт своим чередом, даже если ты по пояс в болоте с аллигаторами.

Я решила поверить, что правда — это хорошо, но начала понимать, что на самом деле это не хорошо и не плохо. Правда — это просто правда. Куда проще была жизнь, когда я верила в черно‑белые абсолюты.

Если бы я убивала всех, кого недолюбливаю, по Сент-Луису не пройти было бы из-за трупов.

Могилы нужны живым, а не мертвым. Они дают нам возможность думать о них, а не о том, что те, кого мы любили, гниют под землей. Мертвым безразличны красивые цветы и мраморные статуи.