Тайна рукописи

Я всегда следовала политике страуса: если поглубже спрятать голову в песок, я не увижу того, что уставилось на меня, и оно меня тоже не увидит.

Лично я никогда не чувствовала желания спасти весь мир. Украшать его? Да. Спасать? Нет. Единственный мир, который я собиралась спасать, – это свой собственный.

В этой жизни есть только два определяющих фактора: надежда и страх. Надежда дает силу, страх убивает.

Пусть я сама не могла быть счастлива, но приятно было видеть, что другим это состояние доступно.

То, во что ты решаешь верить, делает тебя тем, кто ты есть.

Если бы взглядом можно было воспламенять, на моём месте осталась бы лишь кучка пепла.

Тебя уничтожает не реальность происходящего, а неопределённость этой реальности.

Если бы речь шла о каком-то другом человеке, я могла бы подумать, что он накачался наркотиками и теперь пребывает в состоянии измененного сознания. Но Бэрронс был слишком прагматичен для этого, его наркотиками были деньги, сила и власть.

Роки имел репутацию совратителя и дамского угодника, однако к его чести нужно сказать, что он никогда не нарушал своего собственного правила: не спал с чужими женами. Никогда. Человек, который не уважал ни чужую жизнь, ни закон, трепетно относился к таинству брака.

Я вздохнула. У меня была куча вопросов, и было абсолютно некому их задавать. Меня окружали люди, которые хранили свои секреты и шли к цели странными путями, – и все это для них было столь же естественно, как жить, дышать и, возможно, убивать.