Падение

Нынче мы всегда готовы и судить, и блудить. С той только разницей, что в первом случае нам нечего бояться неудачи.

Мы хотим, чтобы нам сочувствовали, чтобы нас одобряли на избранном пути. В общем, нам хотелось бы избавиться от греха, не сделав ни единого усилия для очищения. Нам в равной степени не хватает энергии и для Добра, и для Зла. .... Данте допускал существование ангелов, сохранявших нейтралитет в ссоре между Богом и Сатаной. Он поместил их в предверии Ада – в Лимбе.

Нельзя отрицать, что по крайней мере в настоящий момент с судьями у нас слабовато.

Заметили вы, что встречаются люди, которые по заповедям своей религии должны прощать и действительно прощают обиды, но никогда их не забывают? Я же совсем не склонен был прощать, но в конце концов всегда забывал. И оскорбитель, полагавший, что я ненавижу его, не мог прийти в себя от изумления, когда я с широкой улыбкой здоровался с ним. Тогда он в зависимости от своего характера восхищался величием моей души или же презирал мою трусость, не зная, что причина куда проще: я позабыл даже его имя. Мое великодушие объяснялось той самой природной ущербностью, которая делала меня неблагодарным или безразличным к людям.

С возрастом каждый приобретает тот облик, какого заслуживает.

Величайшая мука для человека — подвергнуться суду беззаконников. А ведь нам и приходится её терпеть.

Физическая смерть, если судить по тем случаям, свидетелем которых я был, уже сама по себе достаточная кара, дающая отпущение всех грехов. Ценою предсмертных мук человек получает спасение (то есть право исчезнуть окончательно).

Вы знаете, что такое обаяние? Умение почувствовать, как тебе говорят «да», хотя ты ни о чем не спрашивал.

(Шарм — это способность получить согласие, не говоря ни слова)

Разврат — это джунгли без будущего и без прошлого, а главное, без обещаний и без немедленной кары.

Сто пятьдесят лет назад людей умиляли озера и леса. А нынче нас приводят в лирическое волнение тюремные камеры.