— Значит, вы меня любите, — продолжила Эмма и набила рот ветчиной. Смесь запахов мяса и мёда была отвратительной. — Вот бы меня убили.
— Эмма, не говори глупостей, — сказала мама, бледнея. [...]
— Тогда мне больше никогда не пришлось бы переживать. После смерти многие становятся идеальными. Как принцесса Диана: теперь её любят все.
Она любила причинять боль. В этом она мне признавалась сама. Я виню в этом мать. Ребёнок, вскормленный ядом, находит утешение во зле.
— Ну, девочка скорее доверится человеку, похожему на её маму.
«Это зависит от того, какая у неё мама», — подумала я.
— Во что это ты вырядилась, Эмма?
— Это рубище девы. Мы идём в лес играть. Я буду Жанной д'Арк, а подружки меня сожгут.
Друзья утешали маму, говоря ей, что Мэриан, вознесясь на небеса, обрела покой, но мама оставалась безутешной. Она и сейчас любит упиваться горем, это её хобби.
Мама, конечно, не стала спрашивать, по каким делам я приехала в Уинд-Гап. Она редко задавала вопросы, требующие развёрнутого ответа. Трудно понять почему: то ли из чрезмерной деликатности, то ли её просто мало что волновало. Угадайте, что я считала наиболее вероятным?
Cлайд с цитатой