Бремя страстей человеческих

Кто знает, какие токи идут от мужчины к женщине и от женщины к мужчине и превращают одного из них в раба; людям удобно называть это половым инстинктом, однако, если это только инстинкт, почему он рождает такое бурное влечение к одному существу, а не к другому? И влечение это непреодолимо: рассудок не может его побороть, дружба, признательность, расчёт теряют рядом с ним всякую власть.

Ему нередко приходили в голову умные мысли, но чаще всего задним числом.

Зная, что жизнь бессмысленна, мир уже не кажется таким жестоким, и с ним можно смириться.

Слепое преклонение перед чужим авторитетом сводит человека на нет; на свете и так слишком много идолопоклонства.

... он был рад всякой теме, которая не требовала знания грубых фактов; когда мерилом служит чувство, вам наплевать на логику, и это очень удобно, если вы не в ладах с логикой.

Добро и зло — понятия относительные, и люди просто приспосабливают их к своим целям.

Вам бы надо было научиться читать по-испански. Благородный язык. Он не так слащав, как итальянский: итальянский — язык теноров и шарманщиков, зато в испанском языке есть величие; он не журчит, как ручеек в саду, а бурлит и вздымается, как могучая река в половодье.

Людям кажется, что у него есть самообладание, просто потому, что он равнодушен к множеству вещей, которые трогают других.