Горчаков, садясь на горшок, говорил врачам:
— Кажется, из меня выходят дурные последствия политики Священного союза монархов… О-о, господи! Прости и помилуй нас, грешных, царица небесная, заступница наша еси...
Битва железных канцлеров
Cлайд с цитатойБисмарк озлобленно хлопал ящиками стола, выгребая из них какие-то документы. Сказал:
— Горчаков повёл себя, как барышня, которую гусар хочет поцеловать. Барышня обязательно скажет «нет», после чего её тут же целуют...
Горчаков отчасти уже нейтрализовал Уайтхолл заверением, что Россия считает Афганистан вне сферы русских влияний. И он очень не любил напоминаний о силе британского флота:
— Каракумов броненосцами не завоевать.
В листовках немцы обещали версальцам «ограждение личности и собственности, общественных памятников и произведений искусства». На деле это выглядело так: солдаты вламывались в любой дом, жрали и пили что хотели и, всё разграбив, перемещались в другой. На версальцев была наложена контрибуция в 400 000 франков; город Короля-Солнца превратился в нечто среднее между казармой и борделем. Всех жителей Штибер принудил заполнить анкеты, от француженок требовал указать точный возраст. Женщины были поражены, что посторонний мужчина, пришелец из чужой страны, желает знать их лета, о которых не догадываются даже мужья и любовники...
Император увольнял в отставку сановников, доставшихся в наследство от батюшки, которого Герцен прозвал «неудобозабываемым». Правда, смена кабинета далась нелегко, пришлось даже выдержать истерику матери. Почерневшая и сухая мегера, внучка Фридриха Великого, кричала на сына:
— Как ты собираешься управлять страной дураков и воров без верных слуг отца — без Клейнмихелей! без Нессельроде!
Царь дал матери ответ, ставший историческим:
– Мой папа был гений, потому мог позволить себе окружать трон остолопами. А я не гений — мне нужны умные люди...
1882 год — начало правления кайзера Вильгельма II, который (как говорили немцы) хотел быть на каждой свадьбе — невестой, на каждых крестинах — младенцем, на каждых похоронах — покойником.
Не раз выступая в Государственном совете, Горчаков говорил:
— Без ошибок правительства революция невозможна, в каждой революции кроется вина правительства...
Любимое зрелище богов — видеть человека, вступившего в борьбу с непреодолимым препятствием.
К сожалению, польские аристократы в Париже тоскуют о старой Речи Посполитой: они желали бы видеть Польшу в границах тысяча семьсот семьдесят второго года, включая Смоленск и Киев, иначе говоря, сами расчлененные, они хотели бы расчленения России... Претензии польской шляхты на украинские и белорусские земли вызвали ответную реакцию в самих же украинцах и белорусах, которые никак не желали порывать своих исторических связей с русским народом.