Юрий Левитанский

Как поживаешь? Ты хорошо поживаешь.

Руку при встрече дружески пожимаешь.

Мне пожимаешь, ему пожимаешь руку,

Всем пожимаешь — недругу или другу.

— Ах, — говоришь, — не будем уж так суровы!

Будем здоровы, милый, будем здоровы! -

Ты не предатель. Просто ты всем приятель,

И оттого-то, наверное, всем приятен.

Ты себя делишь, не отдавая полностью,

Поровну делишь между добром и подлостью,

Стоя меж ними, тост предлагаешь мирный.

Ах, какой милый! Ах, до чего же милый!

Я не желаю милым быть, не желаю.

То, что посеял, — то я и пожинаю.

Как поживаю? Плохо я поживаю.

Так и живу я. Того и тебе желаю.

Есть желанье у меня,

и других я не имею -

так любить, как я умею,

так писать, как я могу.

Пусть останутся при мне

эта мука и томленье,

это странное стремленье

быть всегда самим собой!..

Кто-нибудь утром проснётся сегодня и ахнет,

и удивится — как близко черёмухой пахнет,

пахнет влюблённостью, пахнет любовным признаньем,

жизнь впереди — как ещё не раскрытая книга.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,

и вновь перемерить

И вывести формулу, коей доступны дела и слова.

Но можешь проверить гармонию алгеброй

и не поверить

свидетельству формул -

ах, милая, алгебра, ты не права.

Ты можешь беседовать с тенью Шекспира

и собственной тенью.

Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.

Собирались наскоро,

обнимались ласково,

пели, балагурили,

пили и курили.

День прошел — как не было.

Не поговорили.

Виделись, не виделись,

ни за что обиделись,

помирились, встретились,

шуму натворили.

Год прошел — как не было.

Не поговорили.

Так и жили — наскоро,

и дружили наскоро,

не жалея тратили,

не скупясь дарили.

Жизнь прошла — как не было.

Не поговорили.

По моим наблюдениям наличие денег и таланта редко совпадает.

И убивали, и ранили

пули, что были в нас посланы.

Были мы в юности ранними,

стали от этого поздними.

Вот и живу теперь — поздний.

Лист раскрывается — поздний.

Свет разгорается — поздний.

Снег осыпается — поздний.

Снег меня будит ночами.

Войны снятся мне ночами.

Как я их скину со счета?

Две у меня за плечами.

Были ранения ранние.

Было призвание раннее.

Трудно давалось прозрение.

Поздно приходит признание.

Люблю осеннюю Москву

в ее убранстве светлом,

когда утрами жгут листву,

опавшую под ветром.

Огромный медленный костер

над облетевшим садом

похож на стрельчатый костел

с обугленным фасадом.

А старый клен совсем поник,

стоит, печально горбясь...

Мне кажется, своя у них,

своя у листьев гордость.

Ну что с того, ну что с того,

что смяты и побиты!

В них есть немое торжество

предчувствия победы.

Мне всегда казалось, что новая книга поэта — это не просто собрание написанных за какой-то срок стихотворений, но и некое, если воспользоваться архитектурным термином, сооружение, являющее собой итог поисков, открытий размышлений. В самом понятии «новая книга» самым существенным поэтому представляется именно этот эпитет, это определение — новая. Такая книга хотя бы в той или иной степени, но обязательно раскрывает новые качества в творчестве поэта, не просто прибавляет количество печатных листов или стихотворных строк, в какой-то мере повторяющих сделанное раннее.

Если бы я мог начать сначала

бренное свое существованье,

я бы прожил жизнь свою не так —

прожил бы я жизнь мою иначе.

Я не стал бы делать то и то.

Я сумел бы сделать то и это.

Не туда пошел бы, а туда.

С теми бы поехал, а не с теми.

Зная точно что и почему,

я бы все иною меркой мерил.

Ни за что не верил бы тому,

а тому и этому бы верил.

Я бы то и это совершил.

Я бы от того-то отказался.

Те и те вопросы разрешил,

тех и тех вопросов не касался.

Словом,

получив свое вдвойне,

радуясь такой своей удаче,

эту,

вновь дарованную мне,

прожил бы я жизнь мою иначе.