Владимир Рудольфович Соловьев

Демократия как надстройка над нефтью. Там, где нет нефти — нет демократии.

В традиции России воспринимать писателей больше чем авторов текстов, а скорее как производителей смыслов. В нашей стране писатель скорее философ.

Не может быть никаких иллюзий, что если ты уступаешь, то захватчик остановится.

Гамбург — это город. А житель Гамбурга — это гамбургер?

Они хорошие ребята, просто они из какой-то другой жизни, они прекрасно отчитываются, они какие-то умненькие, но они просто нигде не работали. Ощущение, что они в каком-то инкубаторе содержались, потом раз, сломался замо́к и их всех выбросило на поверхность. И давай!..

« — Ты что? Ты кто?

— Я министр!

— А чем до этого занимался? Ты точно министр? А ты чего министр?

— Чего назначите, того и министр!»

Ну как может Мутко, который...? Оптимизм фантастический! Его вызывают и говорят: «Теперь ты будешь заниматься строительством!» А он говорит: «А я им всё время занимался!» Я считаю, что из него был бы прекрасный министр иностранных дел. Ну что? Английский знает...

Если использовать метод наших друзей из «Справедливой России»: «Выиграет президентские выборы любой, кто посадит Чубайса, народ проголосует за него сразу».

Просто мне полковник Мамаев, который возглавлял военную кафедру в институте стали и сплавов, говорил: «Повезло вам, вы — танкисты! Весь мир посмо́трите!».

Андрей Маркович Максимов:

— Для того, чтобы стать богатым человеком — надо очень много работать! Скажи́те!? Это тяжёлый труд!

Владимир Рудольфович Соловьев:

— Но лучше было бы вовремя приватизировать какую-нибудь нефтяную компанию...

Михаил Геннадьевич Делягин:

— ... А потом рассказывать, как много ты работаешь!

Для нашего народа государство является не просто ценностью, а ценностью, стоящей на приоритетных позициях. Потому что как форма существования мы можем существовать только в рамках сильного государства. Иначе мы исчезаем и проходим через совершенно ужасные процессы, которые мы видели и которые мы пережили на собственном опыте. Поэтому мы рассуждаем не абстрактно, что вот нас сейчас не будет трогать государство, а мы знаем конкретно, к чему это приводит. И это не только отсутствие воды, товаров — это все пустяки. Это разгул бандитизма. Это абсолютное бесправие. Это территориальные конфликты, которые вспыхивали по национальным окраинам. Мы видели как умирало государство, умирала стабильность, и это было не как думает средний американец: «Как хорошо, что государство меня не трогает».