Роберт Грейвз

В погожий день как тонок горизонт,

Граничащий как с морем, так и с небом,

Живущий и любовью-небом и любовью-морем;

И как неясен он, когда садится солнце

И зоркий глаз в себя теряет веру.

«Пусть будет так, как хочешь ты чтоб было», -

Она сказала, и он сделал так.

Луна светила, и свеча светила,

Свеча светила, и луна светила,

И облака — похожи на подушки — скрывали горизонт от глаз.

И зная и не зная, что ничто не вечно,

Оплакали влюблённые давно

Потерю горькую: однажды ночью убежит она

С его же другом, в доброте сердечной

Оставив красоту свою на память, любуется пусть ею и тогда,

Когда луна на небе светит иль горит свеча,

Когда свеча горит иль светит в мир луна.

Непросто быть мужчиной,

Который верен слову,

А любит эту женщину.

Ведь он живет её

Случайным обещаньем,

Она же так беспечна.

Чем он серьёзней просит

Исполнить обещанье,

Тем чаще их размолвки.

Но разве проще быть

Изменчивою женщиной,

Крылатой, словно птица,

И по своей беспечности

Любить того мужчину?

Удивительно то, что Шекспир действительно очень хорош, несмотря на всех тех людей, которые говорят, что он очень хорош.

Удивительно то, что Шекспир действительно очень хорош, несмотря на всех тех людей, которые говорят, что он очень хорош.

Пускай читатель рассуждает злобно,

Что, дескать, надо врать правдоподобно,

Его слова — пустая болтовня.

Писатель, лучше слушайся меня.

Во-первых, не усердствуй в описанье

Характеров, страстей и злодеяний:

Чтоб ложь твоя не потрясла основ,

Бери пример с отъявленных лгунов, —

А не лгунишек, врущих что попало,

Об истине не думая нимало.

Надергай отовсюду громких фраз,

Нелепых сцен и пошленьких прикрас,

И пусть без всякой связи меж собою

Скитаются бесцветные герои

И удивляют вздорностью своей

Себя, тебя и остальных людей.

Любовь моя, ты так сурова,

И приговор твой так жесток.

«Навек» — немыслимое слово,

Тебе не выждать этот срок.

Хоть двести лет, хоть триста дай мне,

Я выживу, перетерплю

И докажу, отбыв изгнанье,

Всю нераскаянность свою.

— Куда любовь уходит? -

Вопрос поставил логик.

— Мы называем её — Омега минус, -

Ответил математик.

— Что это значит — брак, семья? -

Вопрос поставил логик.

— Я не стоял пред алтарем, -

Ответил математик.

— Любовью вертится земля? -

Вопрос поставил логик.

— Задай вопрос наоборот, -

Ответил математик.

Вблизи ворот садовых, под луной

И в облаке медовых ароматов,

Изображая верную жену,

Она отвергла зов чужого мужа -

Губами только, но не сердцем, нет!

Не зная, что сказать, она в испуге

Солгать решила, будто для детей...

«Из-за детей» — она себе шептала.

Но ложь есть ложь. Одна она не ходит.

В своей постели ночью, как не раз уж,

Жена отвергла венчаного мужа,

И вновь не сердцем, а губами только.

«Из-за детей», — она себе шептала,

Которых и любить-то не любила.

Она всегда естественна со всеми,

Включая незнакомцев. А другие

Жеманятся и лицемерят даже

С мужьями собственными и детьми.

Она обречена, кого полюбит,

Любить безудержно и беззаветно.

А эти называют её шлюхой

И оскорблённо морщатся при встрече.

Таков её портрет — упрямый, юный;

Прядь вьётся, взор сияет вопрошая:

«А ты, мой милый? Так же ль непохож

Ты на других мужчин, как я на женщин?»

Отъезд на несколько ближайших лет

Он думает, окажется полезным.

Ходатайство? Заступничество друга?

В том нет нужды. Изгнанье не страшит

Того, чьё правило — быть патриотом

Лишь своего плаща. Должно быть, это

Разгневало высокую персону.