Смерть неизбежна для воскрешения.
Все не случайно.
Марина Матисс
Cлайд с цитатойБелые крылья в черной туши
бьются отчаянно.
Шепотом тлеющиеся души:
Все не случайно.
Неподходящие формы деталий -
А пазл сложился.
Императивы наших реалий:
— Ты волен, как птица!
Что ты скрываешься от испуга,
Словно беглец?
Двери закрыты старой лачуги –
Входи во дворец!
Самые странные совпаденья
близятся тайно.
Смерть неизбежна для воскрешения.
Все не случайно.
I’m a panther in captivity.
Who would help destroy my walls?
No one grants a slave his liberty.
Come and take what’s truly yours.
А я ни разу не была за океаном.
На том другом конце его пространств,
Где на закате всем, кто с сердцем рваным,
Ночные ангелы поют романс.
Где нет проблем, ни бед. Гле люди сыты.
Где ни воров, ни каинов, ни судей.
Где нестерпимо тягостное бремя быта -
Легенда, пережиток катархей.
Я вижу эту жизнь, она реальна.
Вкус вин и легкий шлейф духов...
Похожий берег, но у вод кристальных,
С бескрайними коврами из цветов..
На том конце, как ни парадоксально,
Сидела девушка, мечтая...
Моя обыденная скука
придет без стука.
Положит лапы свои на плечи,
раздаст картечи
Из едких мыслей, воспоминаний,
из фраз собраний.
Ехидно скалится, упиваeтся
демотивацией.
Штрихами приторно тривиально
портрет вербальный.
В стихах заезжанные рифмы
и титры, титры...
Пустые стены и занавески,
ложе принцессы.
Опустошенный дворец заброшен,
хоть был роскошен.
С петель снимали усердно двери,
к ним ключ утерян.
А мы, как в связке от тех ключей:
Ничья,
Ничей.
Пора начинать притворяться.
Завесить тафтой зеркала
От искажений простраций.
И врать на вопрос «Как дела?»
Что мне на душе спокойно,
А тело дрожит от любви.
Что платят весьма достойно.
Что дни веселы мои.
Что кофе пью только черный
И темный люблю шоколад.
Что больше не беспокоит,
Что было пол года назад.
Пора начинать притворяться...
Мне маски теперь как броня.
Хранят, что еще осталось
От прежней живой меня.
И если он снова спросит,
Я лишь улыбнусь в ответ.
Кто любит – вовек не бросит.
И здесь исключений нет.
Волю мою распяв, обезвредив
Бдительность,
Снова заставишь поверить в
Чистейшую искренность.
Минное поле бы мне подошло
Восхитительно,
Чтобы гулять в ночи.
Проходим мимо лиц, штрихов созвездий...
Раздав минуты, как буклеты у метро,
Мы незаметно как-то повсеместно
Живем по принципу простому домино.
На плечи оправдания, как накидка.
И как-то незаметно для себя
Мы совершаем первую ошибку
И тихо прячем ее где-то в закромах
Влюбляемся, привыкнем и забудем.
И запечатаем в разделе «в никуда»...
Что толку объяснять обычным людям
Как уязвима и чувствительна душа?
Случайно нацарапаем, навеки
Незаживляемые раны на груди.
Надежней сохраняя чеки,
Чем совесть, что по жизни нам нести.
Истратив попусту бездумно и бездарно
Часы, недели, месяцы, года,
Все реже замечаем фрагментарно,
Какой тропою мы зашли сюда.
И как прекрасен этот карминный закат..
О нем услышав только уха краем,
В безмолвной тяжести забвения лампад,
Мы как-то незаметно умираем.
Я конспектировала в карандаше таким образом самые яркие наши моменты, среди которых был также запечатлен и вечер в Старике Джо: я проиллюстрировала музыкантов, стараясь отобразить посредством разноцветных диагональных линий динамику их движения и вибрацию звука, инструменты, посетителей бара, ставших на один этот вечер одним целым. В нижнем углу справа – еле заметно мое лицо как очевидца этого удивительного эпизода. Исполнено оно на фоне остальной части рисунка было скорее совсем схематично, как крокис. Мне понравилось такое сочетание изображения. Словно все, что происходило вокруг – вечное, прекрасное. Крокис же используют для передачи движущегося субъекта, что не позирует и не сидит на месте. Он неуловим, динамичен. Так изображают диких кошек перед прыжком, полет волос на ветру, маленького ребенка… Сейчас он здесь, а через минуту уже совсем в другом месте, другой позе, с другими эмоциями, новым опытом. Именно так я сейчас ощущала себя, именно такой хотелось бы себя видеть. Движущейся, развивающейся, живой.