Марина Ивановна Цветаева

Освободите от дневных уз,

Друзья, поймите, что я вам — снюсь.

Душу я определённо чувствую посредине груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, это она дышет.

Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.

После музыки такое же опустошение, как после любви, — но менее растравительно, потому что в тебе одном.

Золото моих волос

Тихо переходит в седость.

— Не жалейте! Всё сбылось,

Всё в груди слилось и спелось.

Спелось — как вся даль слилась

В стонущей трубе окраины.

Господи! Душа сбылась:

Умысел твой самый тайный.

Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.

Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда не любит тот, кого она не любит.

Око зрит — невидимейшую даль,

Сердце зрит — невидимейшую связь.

Ухо пьёт — неслыханнейшую молвь.

Над разбитым Игорем плачет Див.

Не отстать тебе! Я — острожник,

Ты — конвойный. Судьба одна.

И одна в пустоте порожней

Подорожная нам дана.

Уж и нрав у меня спокойный!

Уж и очи мои ясны!

Отпусти-ка меня, конвойный,

Прогуляться до той сосны!

Одна половинка окна растворилась.

Одна половинка души показалась.

Давай-ка откроем — и ту половинку,

И ту половинку окна!