Людмила Марковна Гурченко

Считаю, что учить других можно не нотациями, а только собственным примером.

Нельзя быть женщиной по команде режиссёра: «Будьте женщиной!» Да хоть ты в трусах выйди — всё равно ты не женщина. А можно закутаться в паранджу по самые уши — а зал будет всё равно трясти, потому что вышла — женщина! Особое существо!

… А вообще биографию и характер актёра можно проследить по его ролям. Как бы тонко он не перевоплощался и не прятался за текст. Везде, во всех ролях, есть частица меня.

— Скажите, интриганство в актёрской среде, это, наверное, для вас особенно актуально?

— ... Меня очень любили, когда я не работала, не снималась. Меня очень жалели, любили, было много друзей. Странная вещь. Но когда пришёл успех, те же люди, которые в общем-то недоумевали, почему актриса, которая может что-то делать, не работает. В самые лучшие годы, когда не страшно приближение камеры, когда «всё могу». Когда в пике сила, энергия, лицо... когда нет ножниц, я не снималась. И все недоумевали. А потом те же люди, которые недоумевали, когда я много стала работать, начали говорить: «Что-то тебя много стало. Мелькаешь, мелькаешь...» Это, конечно, больно.

Если тебе льстят, значит, готовься к удару.

Талантливые артисты, они сильнее терапевтов и всяческих экстрасенсов.

Женский организм – это вам не гармонь: потолстею – похудею, потолстею – похудею… Надо держать себя в руках. Я до сих пор помещаюсь в одежды, в которых снималась у Рязанова в «Карнавальной ночи».

Надо быть талантливым, умным и, главное, материально независимым, чтобы спокойно заниматься тем, чем хочешь.

Слово «счастье» похоже на «сейчас», а потому оно не может быть чем-то постоянным.

Наверное, дело в том, что в какие-то моменты у женщин полностью отключается голова. И тогда диктовать поступки начинает другая часть тела.