Хотел меня великий одарить —
Что, Хагани, желаешь получить?
Ответил я: что ты способен делать,
Когда не можешь юность возвратить?
Хотел меня великий одарить —
Что, Хагани, желаешь получить?
Ответил я: что ты способен делать,
Когда не можешь юность возвратить?
Что буду делать с кубком золотым?
Дай глиняный! Он станет мне родным.
Пока я сам не превратился в глину,
Пусть кубок будет глиняный моим.
Опять от волн любви качаюсь я,
От слез кружится голова моя.
От ветра твоего я, как вода, взволнуюсь
И полечу по волнам, как ладья.
Прошла, умчалась юность Хагани,
Печальны были все года и дни.
Прошло все время в чтенье эпитафий
На горестных похоронах родни.
Лишь справедливость зиждет и творит,
И небо справедливостью стоит!
Когда бы справедливость не дала
Воды земле — и роза б не цвела.
По справедливости родят поля,
И в равновесье держится земля.
И справедливость льет свои лучи
Весной на огороды и бахчи.
И розы — тех, кто их сорвать спешат, —
Шипами справедливыми язвят.
Сердце больше не мучит забота о хлебе насущном.
Я свободен от мира, где властвуют зло и обман...
Ни из чьей я руки не беру ни даров, ни подачек.
Я, как птица, кормлюсь от рассыпанных богом семян.
Выйди в поле, любовь моя, — видишь, как поле цветёт,
Роза с утренним ветром из чаши свидания пьёт.
Соловей говорит, что нарцисс опьянел от любви,-
Он, как видно, не знает, что красный тюльпан его ждёт.
«Опасайся любви своей!» — лилия мне говорит,
Но совет её вряд ли до слуха влюблённых дойдёт.
Разумный только правды слово чтит,
Он амбру от соломы отличит.
Луну небес не приравнять к луне,
Что нарисована на полотне.
Служить я страсти больше не хочу.
Я сердце делу горечи учу.
Как смеет мотылек влюбляться в солнце,
Когда не в силах победить свечу!
Не наливай вина мне. Все равно
Разбито сердце и в глазах темно.
И сколько б ты ни налил — все без пользы:
Не может грусти вылечить вино.