Александр Леонидович Величанский

Да знаешь ли, о чем она молчит

и что таит в излучинах улыбки?

Как переливы тела, гибки

сознанья потаённого лучи.

И счастлив тот, кто счастлив по ошибке -

кто со счастливых губ молчанье пил в ночи.

Потянулись минуты,

потянулись часы.

Облака почему-то

чрезвычайной красы.

О, помедли хотя бы

ты, земная теплынь,

красноватый сентябрь,

голубая полынь.

Что больней — расставанье?

или встреч упоенье?

или боль пониманья?

или стихотворенье?

или тайная смута

у сомнений на дне,

когда вдруг на минуту

ты забыла о мне?

Когда убили одного,

все спрашивали: кто? кого?

когда? с какою целью?

солдат ли? офицер ли?

Когда убили десять лиц,

все вслух позорили убийц,

запомнив благосклонно

убитых поимённо.

Когда убили сто персон,

никто не спрашивал имён -

ни жертв, ни убивавших,

а только — наших? ваших?

Когда убили миллион,

все погрузились в смертный сон,

испытывая скуку,

поскольку сон был в руку.

Столько нежности сжалось во мне,

столько горькой тоски по тебе я вобрал в свою душу,

что порой удивительно даже,

как ты можешь ещё оставаться вовне,

как ты можешь ещё оставаться снаружи -

на чужбине ноябрьской стужи,

на бульваре пустом с ледяною скамьёй наравне.

Я не любитель мнений,

податливых, как миг.

Но вы, конечно, гений,

коль исходить из них.

Известно ли алмазу

число его карат? -

а вы вписались сразу

в оценок прейскурант.

Пусть проста простота,

но хитра:

до неё, как от зла

до добра.

В том секрет ремесла

сих церквей,

что добро проще зла,

хоть трудней.

Время небывалое

уплывало,

и рябина алая

горевала,

и погода белая

вечером, когда

не уходит милая

никуда.

Всяк, кто жил без крова,

знает и без слов:

ночью небо — прорва,

а днём небо — кров:

ипостась ли ада

или рай хорош -

ночью небо — правда,

а днём небо — ложь.

На дне воды лежал песок.

И посмотри, насколько зыбки

в воде мелькающие рыбки.

Пора, но посмотри ещё разок,

запомни всё. Осока. Лист осины.

Жук плавунец.

И заросли трясины.

И берега сырой наискосок.