Что-то милый, на меня ты, больно сердишься,
Ну, подумаешь монашкой не жила...
В этом мире, как умеешь, так и вертишься,
И не думай, что всегда тебя ждала.
Что-то милый, на меня ты, больно сердишься,
Ну, подумаешь монашкой не жила...
В этом мире, как умеешь, так и вертишься,
И не думай, что всегда тебя ждала.
И не надо меня мучить подозреньями,
Ты мне лучше, что красивое скажи,
И давай с тобой устроим День рождения,
Моей маленькой, но все-таки души.
Все мы бабы-стервы, милый, бог с тобой
Каждый, кто не первый, тот у нас второй.
Каждый, кто не первый, тот у нас второй.
Я тебе не верю,
Ты — сон вчерашний,
Который мне пророчит слезы.
Я тебе не верю,
Ты — снег зимы прошедшей, он давно растаял.
Я тебе не верю,
Ты — солнце, утонувшее в воде холодной.
Я тебе не верю,
Ты — всё, что было у меня,
Но я тебе не верю.
Занавес! Отыграны все роли.
Занавес! Без масок все герои.
Занавес! Ослепли все прожектора.
Занавес! Устала медь оркестра.
Занавес! Окончена фиеста.
Занавес! Пора расстаться нам, пора...
Я ждала тебя, так ждала,
Ты был мечтою моей хрустальною.
Угнала тебя, угнала,
Ну и что же тут криминального?
Фотография девять на двенадцать
С наивной подписью «на память».
Фотография, где мог ты улыбаться,
Хотя улыбкой вряд ли что исправить.
Я ждала тебя, так ждала,
Ты был мечтою моей хрустальною.
Угнала тебя, угнала,
Ну и что же тут криминального?
Фотография девять на двенадцать
С наивной подписью «на память».
Фотография, где мог ты улыбаться,
Хотя улыбкой вряд ли что исправить.