— МогЁм!
— Не могЁм, а мОгем!
В бой идут одни «старики»
Cлайд с цитатой— Вот рапорт о списании. В пехоту! К чёртовой матери! В штрафбат!
— «К чёртовой матери». Куда? А кто ж сбивать бубновых будет? Я с желторотиками, да?!
— Ты Поныри помнишь? Болтуны… Привыкли говорить: «Немец трус, немец боится лобовой, обязательно отвернёт»! А мой не отвернул… Да так, что… плоскости поотлетали: крылышко влево, крылышко вправо. Очухался на земле — «Як» догорает, а у меня перед глазами… черешня цветёт.
— От войны не уйдёшь!..
— От себя не уйдёшь — вот что страшно.
— Эй, ребята, я же свой, советский!
— Ах, значит, «свой, советский»? На!
— Да вы хоть форму посмотрите, ребята!
— Так он ещё и форму нацепил! Получи!
— Ах ты, господа бога душу мать! Ах ты, царица полей! Вот тебе!
— Так он ещё и лается по-нашему! Кажись, свой…
— Ну, а ты что скажешь о драке, Ромео?
— Бой видел, всё видел. Кресты, кресты, кресты, кресты, кресты…
— Ну а сам-то стрелял?
— А как же! Всё до последнего патрона! Да вот только всё мимо.
— Кузнечик в училище был лучшим из нас.
— Товарищ командир, ему еще нет восемнадцати лет. Вы знаете, при поступлении в училище, он приписал себе один год, но парень!..
— Ну сколько же ему дежурить?
— До совершеннолетия!
Любовь... Мы вот с Серегой от Бреста до Сталинграда топали с любовью... И от Сталинграда сюда, до Днепра. С любовью... Я по этому маршруту смогу через сто лет без карты летать. Потому что по всему маршруту могилы наших ребят из «поющей». И там не одна эскадрилья, там дивизия легла! А сколько еще...
— Зоечка, а скажите, пожалуйста, кто вот эти парни? По-моему, они не из нашего двора…
— Ани даже не с нашей улицы!
— Это точно, Вано!.