Люди и манекены

Эпоха была жуткая, просто жутчайшая. Настроение было гнусное и атмосфера была мерзопакостная. Но, тем не менее, рыба в Каме была!

Вот так папаша! Жену бросил и двоих детей. Как сказал один пассажир, выбирай себе родителей, не ошибись.

Мерзвец-то, ай-ай-ай, вот подлец. Волосы себе отпустил, бороду и усы. Правильно-правильно, перестричь их всех наголо, поголовно и принудительно. Да я бы и памятники тоже — что ни глянь, все заросли: Пушкин зарос, Островский распустился, Лев Толстой распоясался так, дальше ехать некуда. Между нами говоря, я тоже, как видите, без бороды. Но чужая борода меня почему-то не оскорбляет. Не это меня волнует.

У вас жена хрупкая и изящная, говорите? А зачем вам, простите за любопытство, хрупкая? У нее ведь нагрузки по дому как на три лошадиные силы. Вам нужно что-то более подходящее, тут же тягач нужен. А раньше, говорите? А еще раньше и женщин-то не было, одни бабы были. Вот у вас дома есть телевизор? Вы его, наверное, бережете, стараетесь не поцарапать? Хотите, чтобы он подольше был как новенький. А не боитесь, что ваша жена очень скоро станет не как новая?

Это словами не скажешь, это чуйствовать надо.

— Вы гражданин Лукошко?

— Тут никаких Лукошек нет.

— Как нет? Мы все — Лукошко. Все из одного лукошка.

— Братцы... я не в свое лукошко попал!

Да я понял, вы поздоровались. Очень у вас это художественно получается.

Нет, в принципе ты прав… в принципе. Но по существу, ты глубоко ошибаешься...

Ты меня уважаешь. Я тебя уважаю. Мы с тобой уважаемые люди.

Каждый вдыхает кислород, а выдохнуть норовит всякую гадость.