Рю Мураками

Маки держала на коленях сумочку «Луи Вюиттон». Мой взгляд случайно упал на эту сумочку, и вдруг, в одну секунду, я осознал, почему ради «Прада» и «Шанель» девчонки-малолетки готовы практически на все. Дело в том, что обладание любой настоящей вещью — даже не обязательно фирменной, а просто достойной вещью — дарит человеку частицу счастья, уменьшает его печаль.

— Кику, ты ошибаешься. Нет таких людей, которые делают других ненужными. То, что ты говоришь, неправильно. Когда тебя слушаешь, противно становится, как будто ты малыш, который плачет по птичке, которую не удержал. Думаю, что самое важное — понять, что ты хочешь.

Благодаря воображению в этом мире нет конца вещам, способным привести нас в смятение.

Со слезами он спросил меня, почему нельзя убивать крабов. «Убивать можно, нельзя убивать и при этом смеяться», – сказал я. «А можно убивать и при этом плакать?» – спросил брат. Я кивнул. Хаси со слезами на глазах продолжал убивать крабов.

Вопить от радости, громко плакать, страдать до саморазрушения, испытывать бурный восторг — все эти функции изначально не свойственны человеческой природе. И если будничная жизнь человека нестерпимо скучна, то он легко их утрачивает. Богатое выражение чувств и эмоций — это своего рода привилегия.

– Литература, романы, мне кажется, что все это кончилось, умерло.

– Значит, теперь осталось только кино?

– Нет, кино тоже кончилось.

Я пытаюсь забыть обо всем неприятном, но единственный способ сделать это – начать новую жизнь...

Я был одним из тех, кто нечетко изображен на потускневших фотографиях, кто не улыбался, но кому велели улыбаться.

... как много развелось болтливых людей. Они повсюду: на улице, в метро, на остановках такси, в кинотеатрах, кафе, поликлиниках, магазинах неожиданно заговаривают с тобой, и стоит только ответить, как сразу же завязывают утомительно длинную беседу.