Милан Кундера

Хуже всего не то, что мир несвободен, а то, что люди разучились быть свободными.

Как отгадать мгновение, когда страдание уже излишне? Как определить минуту, когда жить уже не имеет смысла?

— Она не хочет исчезнуть. Она думает о самоубийстве, ибо видит в нем способ, как остаться. Как остаться с ним. Как остаться с нами. Как у всех у нас навсегда запечатлеться в памяти. Как навалиться всем своим телом на нашу жизнь. Как нас раздавить.

Занозу из души так просто не вытащишь. Нужно победить боль, отогнать её, притвориться, что больше не думаешь о ней, но и это притворство требует усилий.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?

— Я хочу, чтобы ты был старый. На десять лет старше. На двадцать лет старше!

Этим она говорила ему: хочу, чтобы ты был слабый. Чтобы ты был такой же слабый, как я.

Забудьте на минуту, что вы американец, и пораскиньте мозгами: тот, кого нет, не может присутствовать. Неужто это так сложно? В миг, когда я умер, я ушёл отовсюду и полностью. Ушёл я и из своих книг. Эти книги живут на свете без меня. Никто в них меня уже не найдёт. Поскольку нельзя найти того, кого нет.

Он встречался с уродиной, потому что посягнуть на красивую женщину не хватало духу.

Мир стал правом человека, и всё стало правом: желание любви – правом на любовь, желание отдыха – правом на отдых, желание дружбы – правом на дружбу, желание ездить на запрещённой скорости – правом ездить на запрещённой скорости...

Если любви суждено стать незабываемой, с первой же минуты к ней должны слетаться случайности, как слетались птицы на плечи Франциска Ассизского.