Хулио Кортасар

Иногда, чтобы быть услышанной, мысли приходится преодолевать бесконечные препятствия.

... месть — тоже искусство, в поисках её формы стремятся найти что-нибудь утончённо-прекрасное.

... жизнь — это когда поднимаешься вверх, а потом остановка и что-то щелкает; а еще это низкое белое обволакивающее небо в глубине теплого колодца, и от неба пахнет лавандой.

Те из нас, кто чего-то стоит, не уверены ни в чём. Быть безмятежно уверенным может только животное.

Всякое рассуждение о любви — это повторение рассуждений из вечных и увечных. Какой смысл доискиваться какого-либо смысла в том,

что иррациональнее всего, в том, что мы называем сердцем. Как рассудок рассудит стремление сердца вести кровь — корабль прямо на мель, где неизменно потерпит крушение?

Время подобно ребёнку, ведомому за руку: смотрит назад...

На самом деле каждый из нас — театральная пьеса, которую смотрят со второго акта. Всё очень мило, но ничего не понять.

Мы в гораздо большей степени являемся суммой чужих поступков, чем своих собственных.

Мне приятно владеть тобой (как и прежде, неспешно, с ритуальной изысканностью), бережно гнуть твои камышовые руки, приноравливаясь к блаженству трепещущего тела, распахнутых глаз, пока наконец ты не затихаешь в плавных муаровых ритмах, пузырьками со дна ко мне поднимаясь, я с нежностью запускаю пальцы в твои распавшиеся по подушке волосы, с удивлением вижу, как в зеленом полумраке к тебе струится моя рука, и я уже знаю, что тебя только что извлекли из воды, конечно же, слишком поздно, и ты лежишь теперь на каменной набережной, в обрамленье туфель и криков, лежишь лицом кверху, нагая, и влажны твои волосы, и распахнуты твои глаза.

Сделать выбор – это уже немало, даже если ты ошибся, – тут есть риск, есть фактор случая или генетического рока, но, в конечном счёте, выбор сам по себе есть нечто ценное, он определяет и укрепляет.