Черт возьми, каким же я был дураком. И всегда я в дураках – со своей порядочностью и принципами. А люди живут – не теряются.
Генрих Бёлль
Cлайд с цитатойСтоило только дать волю всем этим: «А помните...», и прошлое обесцветилось бы... Подобные ошибки всегда превращают встречи школьных товарищей, да и попойки однополчан в тоскливые сборища. В мимолётном воспоминании о движении руки, звуке, запахе больше содержания, нежели в многочасовой хвастливой болтовне.
... Можно считать, что он являлся классической иллюстрацией к древнему изречению: «Mens sana in corpore sano» [В здоровом теле здоровый дух (лат.)]. Сочетание это встречается только у преступных натур, я хочу сказать, У людей совершенно бессовестных. Бессовестность – залог идеального здоровья, поверьте мне.
Я рыл канаву через любимую дедушкину куртину роз, прямо на мраморную копию Аполлона Бельведерского, и уже радовался той минуте, когда статуя рухнет от моих землепроходческих стараний, но радоваться было рано: статую свалил не я, а маленький веснушчатый мальчуган по имени Георг — он нечаянно взорвал и себя и Аполлона фаустпатроном. Герберт Калик прокомментировал это происшествие весьма лаконично: — К счастью, Георг был сиротой!
Я убью тебя, искрошу, изрежу тебя на куски своим оружием, а это страшное оружие — моя улыбка, которая мне ничего не стоит, простое движение мускулов, механизм, который легко привести в движение. У меня больше боеприпасов, чем было у твоих пулеметов, а стоят они мне так же мало, как тебе стоили твои.
…многие люди заблуждаются, считая, что блестящая побрякушка на груди или под воротником может изменить человека. Они, по-видимому, думают, что слюнтяй станет богатырем, а дурак сразу поумнеет, стоит только приколоть ему к мундиру орден, быть может даже заслуженный. …если ордена на груди и могут изменить человека, то скорее к худшему.
На этом свете нет ни благодарности, ни справедливости, а другого света тоже, между прочим, не предвидится.
— Ты что, думаешь, человечество может обойтись без войн?
— Нет, но если мне в один прекрасный день придется идти воевать, то мне хотелось бы ясно понимать, что страдаю я не за честь мундира, который мне придется носить, и не за власть, которая заставит меня напялить его… Я не вынесу, если мне действительно придется страдать только за это. Страдания миллионов должны иметь какой-то смысл, но отнюдь не политический, понимаешь?