Кристоф

Я не хотел бы оказаться в шкуре Тилля: его душу терзают сомнения и противоречия, он в равной степени моралист и чудовище.

— Мы не можем убить его на глазах у зрителей.

— Он родился на глазах у зрителей.

— Все это не настоящее?

— Ты настоящий…

— Значит, ты колесишь по Европе, спишь со всеми женщинами подряд?

— Нет, что ты, Дженни, совсем не так! Я еще и с мужчинами сплю.

Нам наскучило смотреть на актёров с их фальшивыми эмоциями. Мы устали от взрывов и спецэффектов. И хотя мир, в котором он живёт... в некотором смысле, подделка, в самом Трумане нет ничего фальшивого — никаких сценариев, и заготовок. Это не во всём Шекспир, но это всегда искренне. Это — жизнь.

Он усмехнулся, в ней было что-то такое особенное, способное привлечь даже его внимание.

Мы принимаем реальность такой, какой нам её преподносят. Элементарно.

— Ты что, думаешь, человечество может обойтись без войн?

—  Нет, но если мне в один прекрасный день придется идти воевать, то мне хотелось бы ясно понимать, что страдаю я не за честь мундира, который мне придется носить, и не за власть, которая заставит меня напялить его… Я не вынесу, если мне действительно придется страдать только за это. Страдания миллионов должны иметь какой-то смысл, но отнюдь не политический, понимаешь?

Девушки, мечтающие о приключениях и легких деньгах, сидели на полу, сбившись в небольшую кучку. Каждый месяц повторялось одно и то же, что, в принципе, начинало ему поднадоедать. Всех недальновидных и желающих подзаработать мадам перевозят сюда, ломают их и продают. Прибыльный бизнес, но довольно грязный. Кристоф старался не ввязываться в него, но, к сожалению, не всегда получалось.