Жизнь возьмёт своё.
А где моё?!
Евгений Гришковец
Cлайд с цитатойСаня, передёргивай – не передёргивай, а всё просто. Жил я без неё, потом жил с ней, а теперь снова без неё. А без неё – это уже у меня было. А если что-то повторяется, это не то что не интересно, это не жизнь, Саня! Не жизнь!!! Это доживание!..
Я понял, что меня не беспокоят Её мужчины. Были они у Неё или они есть?... И сколько их?... Обычно я очень ревнив. Но теперь ревности не было! Была невыносимая любовь!... И мысль: «Лишь бы Ей было хорошо! Конечно, лучше бы со мной! Но если не со мной?... Пусть будет хорошо, и всё!»
Не смей на Аню правду вываливать! Видала я таких героев, которые вывалят всю правду на бедную женщину, сами гордятся своей честностью и даже не подумают о том, как этой бедной женщине с ним таким честным жить, зная всю его страшную правду.
Так страшно, когда кто-то уходит, а ты остаёшься.
Как ни крути, но какой бы ни был дорожный знак и чего бы он ни ограничивал или даже запрещал… но дорожный знак всегда свидетельствует о заботе одного человека о другом человеке…
А желание такое... Желание, чтобы нас всё-таки любили и уважали. Чтобы меня любили и уважали.
Но чтобы любили и уважали не потому, что я чего-то добился в жизни, не за мои усердие, труд и упорство, и даже не за какой-нибудь талант или особенность... Чтобы любили и уважали меня не за то, что ты сильный или смелый, не за то, что ты умный, потому что долго учился, не за то, что у тебя много денег, потому что ты много работал, и не за то, что у тебя есть власть или всё это вместе. А нужно чтобы любили и уважали просто потому, что ты есть. Есть, какой бы там ни был. Никто из нас в этот мир не просился. Но мы есть. И мы пока отсюда никуда не собираемся. И нам нужно, чтобы прямо здесь каждого из нас любили и уважали только за то, что мы есть. Любили и уважали. Пусть не сильно. Но каждый день.
А ведь женщине ничего не объяснить! И сам же знаешь, что бесполезно объяснять! И когда произносишь такие слова, сам знаешь, что говорить их бесполезно... Когда в полном отчаянии говоришь женщине, и говоришь-то каким-то срывающимся голосом: «Поверь, поверь мне, что никто и никогда так, как я, любить тебя не будет. Никто и никогда! Ты понимаешь?!» И отчаянно при этом трясешь рукой. Потому что смотришь в её глаза и сразу догадываешься по глазам, что все мужчины так говорят. Все так говорят! Этими же самыми словами. И это ужас! Потому что все говорят правду! Потому что, действительно, никто не сможет точно так же, как Я... Точно так же не сможет, а слова те же... И ясно, что ничего нельзя объяснить. Объяснить ничего не получится. И в этот момент хочется только головой в омут или в окно. Но останавливает то, что ты понимаешь, что всем хочется в такой момент того же самого.