Эрленд Лу

Пита­юсь я в основном в ресторане Холменколлена. Нет сил ходить в магазин, готовить. Меня шеф всегда встреча­ет улыбкой. И раздевает взглядом, когда думает, что я этого не вижу. Зато и скидку обязательно делает. Можно подумать, для меня это важно. Как только получу права, задавлю его и скроюсь с ме­ста. Наезд с особым цинизмом, как говорится.

... если миллиард китайцев одновременно подпрыгнет, то Земля сдвинется со своей орбиты.

Я понимаю, что в масштабе мироздания моя история не стоит и выеденного яйца.

Я не бывал один уже много-много лет, а человеку важно одиночество... очень важно, в мозгу что-то нарушается, если человек не может побыть один и не имеет времени ничего не делать... нарушается какой-то баланс, это нехорошо.

Если космос располагает безграничным запасом времени, это не просто означает, что может произойти всё, что угодно. Это означает, что всё когда-нибудь действительно произойдет.

Разница между человеком в трусах и человеком в брюках колоссальна, если вообще обозрима. Человек в брюках ко всему готов. Что бы ни потребовалось. В то время как в трусах он свободен от обязательств.

В человеке, весящем 70 килограммов, содержится, между прочим:

— 45 литров воды,

— достаточно извести, чтобы побелить курятник,

— фосфора, которого хватит на 2200 спичек,

— жиру примерно на 70 кусков мыла,

— железа на двухдюймовый гвоздь,

— углерода на 2200 карандашей,

— одна ложка магния.

... все ночные мысли оказываются негодными в свете зари.

Ежедневно в мире умирают почти 155 тысяч человек, выяснила я только что. Это 57 миллионов в год. 6458 в час. 108 в минуту. Вопрос: утешение ли это? И да, и нет.

Снегопад — единственная погода, которую я люблю. Он меня почти не раздражает, в отличие от всего остального. Я часами могу сидеть у окна и смотреть, как идет снег. Тишина снегопадения. Она хороша для разных дел. Самое лучшее — смотреть сквозь густой снег на свет, к примеру на уличный фонарь. Или выйти из дому, чтобы снег на тебя ложился. Вот оно, чудо. Человеческими руками такого не создать.