Дуглас Адамс

Широко известен и очень важен тот факт, что истина зачастую совсем не такова, какой кажется. Например, на планете Земля люди всегда предполагали, что они разумнее дельфинов, потому что они придумали так много: колесо, Нью-Йорк, войны и т. д., а дельфины всегда только плескались в воде и развлекались. Дельфины же, напротив, всегда считали себя разумнее человека — причем, по той же самой причине.

Все эти статейки, конечно, носили оскорбительный характер, и почти никто в стране не обращал на них никакого внимания, кроме всего-навсего нескольких миллионов, которые обожали оскорбительные и жестокие вещи.

– Почему люди не могут научиться жить вместе в мире и довольстве? – сказал Артур.

Форд громко и наигранно рассмеялся.

– Сорок два! – сказал он, злорадно ухмыляясь. – Нет, не подходит. Ладно, не обращай внимания.

Артур уставился на экраны, хлопая глазами. Ему не хватало чего-то крайне важного... Внезапно он догадался:

— А чай на этом корабле есть?

Сотни разных мыслей, расталкивая друг дружку, боролись за контроль над его голосовым связками.

Не спрашивайте меня, почему работает телефон, если мы в далёком прошлом Вселенной. Этот вопрос уместно задать Британской телефонной компании.

Всякое случается на свете.

И все, что случается, случается.

И все случайности, которые, случившись, становятся причиной других случайностей, становятся причиной других случайностей.

И все случайности, которые, раз случившись, повторяются вновь и вновь, сами себе причина и следствие, повторяются вновь и вновь — сами себе причина и следствие.

Причем совершенно необязательно, чтобы причины и следствия шли друг за другом в хронологическом порядке.

— Значит, мы точно сошли с ума.

— Самый подходящий денек.

— Несомненно, — сказал сумасшедший прохожий.

— Кто это был? — спросил Артур.

— Кто — вон тот пятиголовый с кустом бузины?

— Да. У него куст ещё увешан селедками.

— Не знаю. Так, кто-то...

— А...

— ... Успокойтесь, остыньте, расслабьтесь, присядьте…

— Слушай, ты, вот где, у меня ваше спокойствие, понятно? Я остыл настолько, что во мне кусок мяса месяц не протухнет. И так расслабился, что если присяду, меня можно будет собирать из-под стула совочком, ясно? Ну что, дошло или врезать?