Дина Рубина

Знаешь, наверное, и с людьми бывает: в конце концов мечтаешь, чтобы все тебя оставили в покое и перестали с тобой бороться.

День ото дня между ними вырастала стена, которую строили оба; с каждым осторожным словом, с каждым уклончивым взглядом эта стена становилась всё выше и рано или поздно просто заслонила бы их друг от друга.

Не помню — кто из моих приятелей обронил после первого занятия : «Как вообще сознание русскоязычного человека может воспринять язык, на котором неприлично звучущее слово «ялда» означает «девочка»?

Что там «ялда», доложу я вам! Что там невинная «ялда», повторяю, если наш преподаватель каждые три минуты бодро повторяет непристойное слово «схуёт», от которого напрягается и переглядывается вся группа.

Вдруг она прервала свою речь, по-видимому заподозрив, что мы не все понимаем.

— Как будет по-русски «схуёт»? — спросила она на иврите, оглядывая класс. Повисло секундное молчание и один из учеников, пожилой доктор исторических наук, сказал в тишине мрачно:

— Да так и будет...

Впоследствии выяснилось, что Хана рассказывая о непростой жизни в этой стране, просто советовала всем нам хорошенько изучить свои права (они же «схуёт») с тем, чтобы во всеоружии вступить в борьбу с пресловутым чудовищем — вездесущей израильской бюрократией.

После года блужданий по российской глубинке Москва стала казаться мне миражом, гигантской летающей тарелкой, случайно приземлившейся на берегах Москвы-реки и в любую минуту готовой сняться с места и исчезнуть в бездонном брюхе Вселенной.

Смотреть в окно: когда коровы красивей, чем женщины, значит, мы въехать в Голландию...

Понимаешь, когда женщина чуток набирает весу, её грудь становится благороднее, щедрее... улыбчивей. И цвет кожи меняется. Нежный слой подкожного жира даёт телу более благородный, перламутровый оттенок... возникает такая... ммм... прозрачность лессировок... понимаешь?

— Тут на меня напал столбняк.

— Он был вооружен?

Только дураки — главные инструкторы во всяком деле...

... Сцепив руки на столе, скупо обронил, что есть, мол, такое благородное понятие «месть».

— Благородное?! — спросила она.

— Да. Благородное, что бы там кто ни говорил. Ибо подразумевает немалую силу чувств, невозвратимые потери и неослабное страдание оскорблённого. Ты понимаешь о чём я толкую?

— Пытаюсь...

— Вот... Кстати, прекрасно звучит на всех языках и у всех народов, а мне особенно на русском нравится — острое отточенное слово, удар кастетом: «месть!».