Чарльз Буковски

Каждый из нас все острее и острее чувствует чудовищную утрату души и цели, и мы все упорнее пытаемся отыскать себе кого-нибудь вроде Христа перед Катастрофой, но так и не сумели найти ни Ганди, ни раннего Кастро.

— ***и, как можно быть такими бездушными?  — спросил я.

— Очень легко,  — сказал Джонни,  — мы такими уродились.

– Что это вы пьете?

– Это, – ответил я, – апельсиновый сок пополам с жизнью.

Но жизнь в человеке держится болями и бедами. Или стараниями избежать боли и бед. Это занятие ежедневное и на целый день, иногда и ночь, и не приносит отдыха.

– Знаешь, целоваться и танцевать не так уж и плохо.

– Пожалуй. Но ты б ее видела. Она танцевала так, словно в жертву себя предлагала. Напрашивалась на изнасилование. Очень действенно. Мужики такое просто обожают. Ей было тридцать три, двое детей.

– Она просто не думала, что ты затворник. У всех мужчин разные натуры.

Возраст? ... Женщина вольна не отвечать на этот вопрос. Просто напишите, что я женщина без возраста.

Слушай, давай все бросим. Давай просто валяться на кровати, заниматься любовью, ходить гулять и разговоры разговаривать. Давай сходим в зоопарк. На зверюшек посмотрим. Давай съездим посмотрим на океан. Сорок пять минут всего от нас ехать. Пошли посражаемся на игральных автоматах. Поехали на скачки, в художественный музей, на бокс. Давай заведем друзей. давай смеяться.

Сколь мало бы у человека ни оставалось, он поймёт, что всегда сможет обходиться ещё меньшим.

У меня по-прежнему есть женщина, и она мне совсем не безразлична. Такое волшебство нельзя принимать как должное.

Всем нужна любовь, но не такая, которую практикуют большинство людей и которая ничего не дает.