Айрис Мёрдок

Не будем швыряться любовью, не так часто она встречается.

Как непосильна бывает для нас любовь, которую испытывает к нам кто-то.

Нам в тягость свидетели наших неприятностей, даже самых мимолетных. Посторонний человек не поймет, и мысли, которые у него возникают, — уже бестактность.

Когда перестаешь бездарно убиваться и начинаешь думать, тут же становится легче.

Я принадлежу к тому разряду людей, которые лучше пройдут двадцать минут пешком, чем станут ждать пять минут на автобусной остановке, чтобы потом пять минут ехать автобусом.

Меня воспламенил её взгляд, но что чувствует она? Не знаю и не смею спросить. Мне страшно даже подумать, что я могу произнести нечто такое, что может повредить нашим драгоценным отношениям. Не стоит тревожить уютного спокойствия. Я люблю её, но ничего не поделаешь, это только моя трагедия.

В приюте все было пронизано примитивнейшей приверженностью канонам Евангелия. Это тоже вызывало у меня отвращение. Слова Кристел «будь хорошим» (хотя они и мало влияли на мое поведение, а то и не влияли вообще) значили для меня больше, чем заповеди Иисуса Христа. О Христе мне всегда говорили люди, которые смотрели на меня не только как на существо слаборазвитое, но и достойное жалости. Есть такая самодовольная благотворительная снисходительность, которую не способны скрыть даже люди вполне пристойные и которую даже малый ребенок способен распознать.

Да, решающая проверка — насколько тебе нужно, чтобы человек всегда был рядом. Это — точная мера, это важнее, чем страсть, или восхищение, или любовь.

(… нас всегда тянуло друг к другу, всегда хотелось быть вместе. Вот она, проверка: это сильнее, чем преданность, восхищение, страсть. Если тебе все время нужно, чтобы человек был рядом, это и есть любовь.)

Женщина властная всегда постарается убрать другую женщину со своей территории, даже если та вовсе ей не соперница. Это получается чисто автоматически.

Беспокойство творит странные вещи со временем. Каждый день начинался с ощущения, что сегодня что-то прояснится, и конец тревог всегда казался близким.