Асано Ацуко

Сион, не относись к смерти так легко. Будешь её недооценивать — она придет и вцепится в твой зад.

— Даже не думай желать узнать больше о чужом человеке... Чем больше узнаешь, тем сильнее привяжешься. И мы уже не сможем быть чужими. Для тебя это станет проблемой.

— Для меня? Почему?

— Когда мы станем врагами, ты не сможешь меня убить.

Если не можешь умереть, остается только страдать.

Потому что это и значит быть живыми: потеть, когда жарко, плавать, когда грустно, смеяться, когда радостно; идти вниз по улице и взбираться по ступеням. Дни, пролетающие мимо, обычная рутина, — именно они доказывают, что мы живы.

— Я говорил о Сионе. Он отправился в Исправительное Учреждение, рискуя жизнью, чтобы спасти друга. Он подвергает себя опасности ради других.

— Мы тут называем таких людей «полный идиот».

Не «сортируй» людей так, как ты «сортируешь мусор» или товары в магазине. Люди — это люди.

Я никогда её не прощу. Я никогда не прощу эту реальность.

Недзуми вздохнул.

Он дернулся, осознав это.

Он ненавидел вздыхать. Одно дело вздыхать специально, но вздохи, слетавшие с его губ неосознанно, раздражали его.

«Никогда не вздыхай по-настоящему. Не плачь. Иначе тебя захватят демоны. Вздохи делают тебя открытым и уязвимым. Если хочешь выжить, держи рот закрытым. Не позволяй никому видеть твои слабые места. Пусть никто не согревает твое сердце. Не доверяй никому, кроме себя самого».

В этой бесчеловечной реальности, почти чересчур бесчеловечной, всё, что мог кто-то сделать, чтобы остаться человеком — бросить свои чувства к другим и держаться за свою человеческую душу.

«У меня есть мои собаки».

Люди всегда предают в один прекрасный день. Они никогда не отвечают тебе всем телом и душой, как собаки.

«Мне хватит и собак».