Аркадий и Борис Стругацкие

… научить хотеть сразу многого, научить хотеть работать взахлёб.

Научить не кланяться авторитетам, а исследовать их и сравнивать их поучения с жизнью.

Научить настороженно относиться к опыту бывалых людей, потому что жизнь меняется необычайно быстро.

Научить презирать мещанскую мудрость.

Научить, что любить и плакать от любви не стыдно.

Научить, что скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни.

Научить доверять движениям души своего ближнего.

Научить, что лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому.

Научить, что дело не в том, как на тебя влияют другие, а в том, как ты влияешь на других.

И научить их, что один человек ни черта не стоит.

В комнате был ещё один маленький столик под табличкой «научный консультант» и гигантский, на полторы стены, матерчатый лозунг: «Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации». Я покосился на Эдика. Эдик не отрываясь глядел на лозунг. Эдик был убит.

Если у меня отобрать злость, я стану медузой. Чтобы я стала доброй, нужно заменить злость добротой.

Обычно исходят из очень плоского определения: разум есть такое свойство человека, которое отличает его деятельность от деятельности животных. Этакая, знаете ли, попытка отграничить хозяина от пса, который якобы все понимает, только сказать не может. Впрочем, из этого плоского определения вытекают более остроумные. Они базируются на горестных наблюдениях за упомянутой деятельностью человека. Например: разум есть способность живого существа совершать нецелесообразные или неестественные поступки.

— Славный мир, — проговорил Киун. — Весёлый мир. Все шутят. И все шутят одинаково.

Думать — это значит извернуться, сфинтить, сблефовать, обвести вокруг пальца...

Литература не бывает плохой или хорошей. Литература бывает только хорошей, а все прочее следовало бы назвать мукулатурой.

Именно то, что наиболее естественно, — заметил Бол-Кунац, — менее всего подобает человеку.