Александр Николаевич Островский

Известное дело: с богатым мужиком, что с чертом, не скоро сообразишь.

Надо думать, о чем говоришь. Болтайте с другими, если вам нравится, а со мной говорите осторожнее!

Расставаться с жизнью совсем не так просто, как я думала... А ведь есть люди, для которых это легко. Видно, уж тем совсем жить нельзя; их ничто не прельщает, им ничто не мило, ничего не жалко... Да ведь и мне ничто не мило, и мне жить нельзя, и мне жить незачем! Что ж я не решаюсь?.. Просто решимости не имею. Жалкая слабость: жить, хоть как-нибудь, да жить... когда нельзя жить и не нужно... Как хорошо умереть... пока еще упрекнуть себя не в чем.

Не гонись за большим, будь доволен тем, что есть.

— Знаете ли вы, сударыня, что такое ревность?

— Нет, не знаю.

— А я знаю… Это не то, что иголкой пальчик уколоть, — гораздо побольнее будет. Ведь она, проклятая, сушит человека. От ревности-то режут друг друга, мышьяком отравляются!

— Ну, так сделайте то, что я вам говорила.

— Невозможно.

— Да ведь она вас любит ужасно, ведь вы сами говорили. Разве можно отказать в чем-нибудь тому, кого любишь? Я по себе сужу.

— Ведь это чистое создание.

— И прекрасно. Тем легче обмануть.

— Ну, положим, что это мой каприз.

— Нынче у вас каприз: приласкать человека, завтра каприз: оттолкнуть, чуть не прогнать его. Как хотите, а уважая себя и желая себе спокойствия, при всей... При всей любви к вам, стараешься быть подальше от ваших капризов.

— Вы не знаете женщин. Их капризами нужно уметь пользоваться; женщина из каприза способна на многое.

Да, с деньгами можно дела делать, можно. Хорошо тому, Василий Данилыч, у кого денег-то много.