Альбер Камю

Она прожила в незнании всего — кроме разве что страдания и терпения, — и даже теперь так же кротко продолжает впитывать физические страдания. Существа, не тронутые ни газетами, ни радио, никакой другой техникой. Они были такими и сто лет назад, и любой социальный контекст бессилен их изменить.

Для того, чтобы заново начать жизнь, не обязательно быть счастливой.

— В сущности, одно лишь меня интересует – знать, как становятся святым.

— Но вы же в Бога не верите…

— Правильно. Сейчас для меня существует только одна конкретная проблема – возможно ли стать святым без Бога.

Слезы хлынули рекой, словно где-то в глубине его существа прорвалась плотина одиночества и безмолвия, над которой реяла теперь печальная мелодия освобождения.

Всякий раз, как мне кажется, что я постиг мир до самых глубин, он меня потрясает своей простотой.

Старый патриций. Природа все мудро устроила.

Геликон. Когда я смотрю на вас, мне начинает казаться, что у неё бывают и неудачи.

Быть счастливым не стыдно. Но ныне король — глупец, а глупцом я называю того, кто боится наслаждаться жизнью. Нам так много говорили о гордости: вы ведь знаете, это сатанинский грех. Берегитесь, кричали нам, вы погубите себя и свои живые силы! С тех пор я узнал, что известного рода гордость действительно... Но в иные минуты я не могу не настаивать на своем праве гордиться жизнью, ибо весь мир вступает в заговор, чтобы вселить в меня это чувство.

По видимости, есть бунтари, желающие умереть, и есть другие, желающие умерщвлять.

Мне больше не нужно было их уважение, потому что оно не было всеобщим, да и как оно могло быть всеобщим, раз сам я не мог его разделять. Значит, лучше набросить на все — на суд людской и уважение «порядочного общества» — покров нелепости и насмешки.

Не может человек вечно находиться в одиночестве.