Абу-ль-Фарадж ибн Гарун (Григорий Бар-Эбрей)

Один лекарь говаривал:

— Во врачевании возможны три больших преступления: назначение лекарства, убивающего организм, назначение лекарства, вызывающего бесплодие, и назначение лекарства, влекущего за собой выкидыш.

Некто сказал:

— Человек молчит — разум спит, человек говорит — разум бодрствует. Когда то и другое в меру — разум достоин похвалы.

Отсюда следует, что и бодрствование, и сон, и молчание, и разговор — все должно идти на пользу человеку.

Мудрец сказал:

— Коварный человек подобен обнаженному мечу: внешний вид его привлекателен, но малейшая неосторожность в обращении с ним грозит увечьем.

В храме мудрости все годится и ничто не отвергается из того, что изощряет ум, просвещает нравы, утешает и отвлекает мысли от горя и недугов. В большом хозяйстве в ходу не только серебряные и золотые сосуды, но даже сосуды, сделанные из тыквы. И так же, как истинно учение апостолов о том, что постоянно следует просветлять свое сердце и изощрять свой разум, верно и то, что нет здесь ни одного малозначительного или глупого рассказа, из которого нельзя было бы извлечь пользу, добравшись до его смысла.

Один мудрец говаривал:

— Мелкие торговцы — беспечны, ремесленники — трудолюбивы, купцы — скупы, а писцы управляют всеми.

Одного очень богатого человека спросили:

— Почему ты недоедаешь? Ведь у тебя всего вдоволь!

— Для того чтобы помнить о тех, кто голодает потому, что нуждается, — ответил он.

Один аскет сказал:

— Не достоин особой похвалы тот, кто отрицает сей мир. Ибо если человек в течение своей короткой жизни не согласится добровольно отречься от него, впоследствии он придет к этому, независимо от своей воли.

Сократа* спросил один из его учеников:

— Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоем челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.

Сократ ответил:

— Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы его утратил.

Одного аскета спросили:

— Сделал ли ты в течение своей жизни что-нибудь такое, чем был бы доволен?

Тот ответил:

— Не знаю. Не берусь утверждать, что сделал. Но одно я знаю твердо: что бы я ни делал, я всегда опасался разгневать Бога, опасался, что он отвернется от меня.

Один из старцев говаривал:

— Если ты видишь молодого человека, который своими помыслами устремлен к небесам, хватай его за ногу и тяни на землю.