Один лекарь говаривал:
— Во врачевании возможны три больших преступления: назначение лекарства, убивающего организм, назначение лекарства, вызывающего бесплодие, и назначение лекарства, влекущего за собой выкидыш.
Один лекарь говаривал:
— Во врачевании возможны три больших преступления: назначение лекарства, убивающего организм, назначение лекарства, вызывающего бесплодие, и назначение лекарства, влекущего за собой выкидыш.
Некто сказал:
— Человек молчит — разум спит, человек говорит — разум бодрствует. Когда то и другое в меру — разум достоин похвалы.
Отсюда следует, что и бодрствование, и сон, и молчание, и разговор — все должно идти на пользу человеку.
Мудрец сказал:
— Коварный человек подобен обнаженному мечу: внешний вид его привлекателен, но малейшая неосторожность в обращении с ним грозит увечьем.
В храме мудрости все годится и ничто не отвергается из того, что изощряет ум, просвещает нравы, утешает и отвлекает мысли от горя и недугов. В большом хозяйстве в ходу не только серебряные и золотые сосуды, но даже сосуды, сделанные из тыквы. И так же, как истинно учение апостолов о том, что постоянно следует просветлять свое сердце и изощрять свой разум, верно и то, что нет здесь ни одного малозначительного или глупого рассказа, из которого нельзя было бы извлечь пользу, добравшись до его смысла.
Один мудрец говаривал:
— Мелкие торговцы — беспечны, ремесленники — трудолюбивы, купцы — скупы, а писцы управляют всеми.
Одного очень богатого человека спросили:
— Почему ты недоедаешь? Ведь у тебя всего вдоволь!
— Для того чтобы помнить о тех, кто голодает потому, что нуждается, — ответил он.
Один аскет сказал:
— Не достоин особой похвалы тот, кто отрицает сей мир. Ибо если человек в течение своей короткой жизни не согласится добровольно отречься от него, впоследствии он придет к этому, независимо от своей воли.
Сократа* спросил один из его учеников:
— Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоем челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.
Сократ ответил:
— Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы его утратил.
Одного аскета спросили:
— Сделал ли ты в течение своей жизни что-нибудь такое, чем был бы доволен?
Тот ответил:
— Не знаю. Не берусь утверждать, что сделал. Но одно я знаю твердо: что бы я ни делал, я всегда опасался разгневать Бога, опасался, что он отвернется от меня.
Один из старцев говаривал:
— Если ты видишь молодого человека, который своими помыслами устремлен к небесам, хватай его за ногу и тяни на землю.