Бывает, что иной роман слишком хорош, чтобы печатать его.
Школьник, употребляющий своего Гомера на то, чтобы пустить его в голову товарищам, делает из него, быть может, наиболее разумное и безопасное употребление.
Бывает, что иной роман слишком хорош, чтобы печатать его.
Школьник, употребляющий своего Гомера на то, чтобы пустить его в голову товарищам, делает из него, быть может, наиболее разумное и безопасное употребление.
Я начал [читать] ее, с большим удовольствием прочел страниц тридцать и тогда вдруг понял, что в этом духе автор может продолжать до бесконечности, и нет той силы, которая ему помешала бы.
Самое худшее вот в чем. Так как человек по большей части мысленно представляет себя таким, каким его описывают в книгах, то он в конце концов приемлет ложное представление о себе самом, которое навязывает ему литература, и исходит из него в своих поступках.
— Твой срок вышел три месяца назад, что происходит?
— Сердце не лежит. Романтическая литература больше не настоящая.
— Не настоящая? Кто бы говорил, ты пишешь о людях, которые плывут в закат на лодке.
— А что будет на следующий день, когда взойдет солнце?
— Следующего дня не существует. Не путай реальность с романтической новеллой.
Пикантность — определенное литературное качество, нередко встречающееся в популярных романах, особенно в тех, что написаны дамами или юными девицами. Правда, они дают ей другие названия и полагают, будто она поможет им возделать некую позабытую литературную грядку и снять исключительный урожай. Если им выпадает прискорбная участь прожить достаточно долго, они обречены долгие годы бороться с желанием пачками жечь плоды своего творчества.
... Роман воплотился в жизнь и обрёл бессмертие, ибо что же есть бессмертие, если не благодарная и долгая память?
Литературные успехи не являются поначалу весомым доказательством ценности произведения. Превысив, однако, некую меру, они уже становятся индикатором — не столько качества книги, сколько духовного состояния широких масс. И незаслуженных успехов — от Томаса Манна до Курц-Малер — не бывает.
Я начал [читать] ее, с большим удовольствием прочел страниц тридцать и тогда вдруг понял, что в этом духе автор может продолжать до бесконечности, и нет той силы, которая ему помешала бы.