Сейчас задания кажутся куда более лёгкими... или же я просто привыкла к ним.
Иногда, конечно, возникают проблемы, но я быстро учусь..
Справедливость не может проиграть.
Слава человечеству!
Сейчас задания кажутся куда более лёгкими... или же я просто привыкла к ним.
Иногда, конечно, возникают проблемы, но я быстро учусь..
Справедливость не может проиграть.
Слава человечеству!
Многие люди имеют плохую память только от того, что загружают свою память информацией в неподходящее время, когда утомлены.
Воля — это когда мы можем идти против своих желаний. Если я иду на поводу своих желаний, там воля не нужна. Там сам ветер меня несёт, хочется — и делаю. Но если, то, что я делаю — не годится, тогда нужна воля, чтобы пресечь это. Воля — строитель нашего внутреннего мира. Сложно будет в начале, при помощи воли, скажем, постоянно быть добрым. Но если я буду продолжать это делать постоянно, то воля отходит, и я уже таким становлюсь сам.
Капитализм неизбежно оставляет в наследство социализму, с одной стороны, старые, веками сложившиеся, профессиональные и ремесленные различия между рабочими, с другой стороны, профсоюзы, которые лишь очень медленно, годами и годами, могут развиваться и будут развиваться в более широкие, менее цеховые, производственные союзы (охватывающие целые производства, а не только цехи, ремесла и профессии) и затем, через эти производственные союзы, переходить к уничтожению разделения труда между людьми, к воспитанию, обучению и подготовке всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, людей, которые умеют все делать. К этому коммунизм идет, должен идти и придет, но только через долгий ряд лет. Пытаться сегодня практически предвосхитить этот грядущий результат вполне развитого, вполне упрочившегося и сложившегося, вполне развернутого и созревшего коммунизма, это все равно, что четырехлетнего ребенка учить высшей математике.
Два пути есть. Либо совершенствоваться. Либо то, за что ругают, доводить до абсурда. Тогда ошибка станет индивидуальностью.
– Гиперпрыжок – это тоже ноль… – Сам не знаю, почему я это сказал. – Великое ничто, в которое падаешь… в котором исчезаешь. Маша, ты спрашивала, похож ли джамп на оргазм? Нет, не похож. Скорее похож на смерть.
А ты в курсе, что вороны очень умные? Они приспособились к людям, как крысы и тараканы. Они поняли, как нас понимать.
— Ну ладно, – согласилась Квара. – Это был удар ниже пояса. Но таким же ударом была и отправка сюда именно тебя, чтобы вытащить из меня информацию. Игрой на моих чувствах.
— Чувствах?
— Потому что ты… ты…
— Калека, – закончил за нее Миро. Он не думал, будто жалость лишь все усложнит. Вот только что он мог с этим сделать? Что бы он не делал, будет делать это как инвалид.
Я думаю, что до тех пор, пока у зрителей сегодняшней России будет потребность, согласно рецепту, выписанному Александром Сергеевичем Пушкиным, — «над вымыслом слезами обольюсь»... Вот до той поры будет жив театр.
Нет никого лучше тебя. Почему? Потому, что ты уникален. Совершенствуй свои лучшие качества и увидишь, как мир начнет открываться тебе.
Настало такое время, что только скорбями и спасается человек. Так, каждой скорби надо в ножки поклониться и ручку облобызать.