— Что ты делаешь в этом кабинете? — спросил он, немного хмурясь.
— Ничего, сижу, рисую, музыку слушаю. Мне же надо где-то быть — сказал он, глядя куда-то в сторону, и Фрэнк прекрасно понял это «мне же надо где-то быть».
«Мне же надо где-то быть, чтобы в меня не плевались на переменах. Мне же надо где-то быть одному».
— ... можешь приходить ко мне на переменах. Будем где-нибудь быть вместе.
Они на самом деле тоже хотят быть такими, сумасшедшими и безбашенными, но их останавливают выдуманные ими же всеми границы. Вот они и ненавидят меня за то, что я могу так делать...
Нас не любили, потому что мы делали то, что хотели. Мы были свободны, я сейчас свободен, а они нет.
— Нет, это ты послушай, – резко прервала она его. – Он забирал меня к себе в дом из-под проливного дождя, кормил меня и мою сестру, когда наши животы прилипали к спинам, потому что родители спускали все последние деньги на бухло, он отдавал нам свою кровать, а сам шел спать на диван, а потом я тыкала в него пальцем и смеялась над ним, потому что просто боялась общественного мнения и прочего дерьма. Я не сильная, я никакая. Но знаешь, что в этом всем самое ужасное?
— Что? – тихо спросил Фрэнк.
— Если я сейчас пойду и попрошу его о помощи, он снова впустит нас, отдаст свою кровать и даже не упрекнет меня.
Мама говорит, что если он не перестанет шляться и ругаться матом, она перестанет его кормить, а бабушка постоянно ворчит, какой он худой, и пичкает его пирожками.
Мама говорит, что если он не перестанет шляться и ругаться матом, она перестанет его кормить, а бабушка постоянно ворчит, какой он худой, и пичкает его пирожками.
Люди думают, что если они будут делать вид, что все в порядке, тогда никто ничего не заметит, но именно это и выдает их.
Ты видишь плачущую старушку, лежащую на обочине дороги. Ты подашь ей руку или сфотографируешь и попадешь на первые полосы газет?
— Фрэнк, в этих кексах есть какие-нибудь орехи?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да.
[В больнице]
— Ты же вроде сказал, что в кексах не было никаких орехов!
— Их и не было, должно быть, у него плохая реакция на крысиный яд.
— Мне кажется, ты романтизируешь прошлое.
— Мы уже не узнаем: прошлое позади, можно его романтизировать.
— Мы не всегда это понимаем, но у Бога есть план.
— Да, я в курсе. Но почему все думают, что это хороший план?
Cлайд с цитатой