Звезды — холодные игрушки. Нам не удержать их в руках.
... Все анекдоты о престарелых коммунистических правителях, позже — о новых русских, ещё позже — о генералах-министрах сочиняли и распространяли работники спецслужб. Если невозможно заставить народ полюбить негласных правителей общества, то их надо высмеять. Это снизит накал человеческой ненависти, превратит её в иронию. В глупый, бессильный, самодовольный смех.
— Меня так зовут. Снег. Дурацкое имя?
— Да нет, почему...
— Родителей, дающих детям имена нарицательные, следует наказывать за хулиганство, — с отвращением сказал парень. — Они говорят, что, когда я родился, всю землю покрыл первый снег. И это было очень красиво.
Помолчав, он задумчиво добавил:
— Хорошо, что в тот день не прорвало канализацию...
Долго ли собираться, когда уходишь навсегда? Когда уходишь на день и когда уходишь навсегда — имущество теряет смысл. Это не поездка на курорт.
В конце старой истории, в начале новой — всегда стоит кто-то, чья роль — принять ответственность. Решить. За всех.
Без права на оправдание. Без надежды на снисхождение...
Когда над ситуацией нет никакого контроля, остаётся бессилие. Тогда мы называем его доверием и успокаиваемся...
— Я историк. Был историком, вернее... Слыхал, что история — важнейшая из наук?
— Не помню. Но верю на слово.
— Так вот, она важнейшая, потому что опасная. Порой... порой опасно копать слишком глубоко. Тем более — говорить о том, что выкопал.
Неужто там, на донце души, всего-то и есть, что страх одиночества и бесприютности, боязнь показаться таким, каков есть, готовность переступить через себя?..
Это ведь такой беспощадный наркотик — любовь. И можно сколько угодно говорить, что наркотики — зло, но, попробовав их однажды, ты обречён. Даже отказавшись от сладкого дурмана, даже прокляв его — будешь вспоминать, будешь корчиться в муках от желания снова ощутить — беззаботную эйфорию травки, буйное всемогущество экстази, душевную проникновенность алкоголя... тёплую ласку
Cлайд с цитатой